Всё ближе приближалась ночь,
И всё дальше убирался день.
Сумерки гнали его прочь,
В то время как всё окутывала тень.
Заходящее солнце окрасило
В кровь небо вокруг себя,
Оно словно всем вызов бросило,
Показывая, что не боится огня.
И все кто видели закат,
Думали что это знак беды,
Что воздух наполнил яд,
И пролил кровь далёкой звезды.
Но солнце меж тем,
В своей красной короне,
Продолжало светить всем,
И видело мир как на ладони.
А где-то высоко в небесах
Парил снежно-белый орлан,
То появляясь, то скрываясь в облаках,
Таких серых как сырой туман.
Он летел строго вперёд,
Как будто что-то искал.
Словно его кто-то зовёт,
Но где именно он не знал.
Поэтому орлан к земле опускался,
То поднимался на самый верх,
И всё быстрее вперёд рвался,
Не замечая ветра дикий смех.
Он словно боялся опоздать,
И чего-то сделать не успеть,
Словно хотел кому-то помешать,
И от бессилья начинал хрипеть.
Но орлан летел совсем не туда,
Ему бы на закат свернуть,
Туда, где быстрая речная вода,
Текла, не разбирая путь.
Именно там, на берегу речном,
У небольшого, но жаркого огня,
Сидел Путник и вспоминал о былом,
Не замечая уход догорающего дня.
Он молча сидел на речном краю,
И смотрел на кровавый закат,
Но видел лишь жизнь свою,
Которую уже не вернуть назад.
Она пронеслась чередой видений,
Напомнив ему обо всём:
Про бессмысленность похождений,
И о чём-то скрытом, о своём.
Путник понял только теперь,
Что был полным дураком,
Что было много потерь,
И не всё решить кулаком.
Он мог чего-то избежать,
Но не поворачивал назад,
Ведь гордыня требовала побеждать,
И не отводить свой взгляд.
А ведь когда-то Путник был героем.
Но сейчас всё против него –
Он стал изгоем,
И нет рядом с ним никого.
Его имя забыто
Всеми навсегда,
Слоем грязи облито,
Которое не вспомнят никогда.
Раз так, пришла его пора,
Нужно подвести жизни итог,
Вспомнить чем провинился вчера,
И чего сделать не смог.
Вспомнить тех, кого уважал,
И тех, кого ненавидел,
Тех, кого презирал,
И кого когда-то обидел.
Все они перед его глазами,
Стояли и что-то говорили.
Одни грозились небесами,
А другие в чём-то корили.
Путнику было на них наплевать,
Но оставляло неприятный осадок,
То, что некому было его ждать,
И не с кем провести жизни остаток.
Ему надоело так жить,
Но уже поздно что-то менять,
Надоело ему мстить,
И злобу на всех вымещать.
Путник безмерно устал,
И хотел просто отдохнуть.
Своё положение прекрасно понимал,
Потому и выбрал этот путь.
Он медленно подошёл к реке,
Отрешившись от всего.
Лишь факел держал в руке,
Как символ жизни изгоя одного.
Он посмотрел на мир вокруг,
Перед всеми извинился.
Затем, не слушая больше сердца стук,
Сделал шаг, и от страхов освободился.
Казалось, что даже ветер приутих,
Но иллюзия длилась лишь миг.
Ветер толкал его в спину,
И громко кричал: «Я тебя скину!»
А Путник сквозь злые слёзы
Поглядел на кровавый закат,
И разрушил навсегда свои грёзы,
Шагнув ещё, не оглядываясь назад.
Его подхватила холодная вода,
И понесла по теченью,
Погасила факел навсегда,
И в этом больше нет сомнений.
Ведь впереди выпирал гребень камней,
Из которых один другого острей.
И Путника несло прямо на них,
Безжалостных, ко всему слепых.
И глухой удар тела о каменный покров,
И громкий, режущий горло крик,
Унёс бешеный речной рёв,
Унёс, и разбил о скальный тупик.
От дикой, давящей боли,
Путник чуть не захлебнулся,
И только мощным усилием воли,
От оцепенения очнулся.
Боль сдавила Изгоя в тисках,
И не давала даже вздохнуть.
Но внутри умер страх,
Который толкнул на этот путь.
И неожиданно в уме представил,
До боли знакомые лица,
Тех, кого когда-то оставил,
Но от кого не смог укрыться.
Изгой сознания не потерял,
Ему боль придавала сил,
И он наконец-то осознал,
Что не о таком конце молил.
Он не хотел так уходить,
Беря на себя ещё один грех.
Да, ему надоело жить,
Но так не решить задач всех.
Путник вспомнил на миг тех,
Кого когда-то любил,
Их радостный весёлый смех,
И то, как он уходил.
То как от него отрешились,
Стерев память о нём навсегда.
Как неощутимо слёзы лились -
Он не забудет этого никогда.
Путник захотел их встретить,
И пару главных слов сказать.
На вопросы их ответить
И только лишь потом умирать
Ему захотелось как никогда жить,
И этот неумолимый поток победить.
Но острая боль тянула на дно,
И шансов было мало у него.
Путник поздно понял всё,
А время уже не вернуть,
И не поможет никакое враньё
Уже много лет давящее на грудь.
Ведь его неумолимо тянуло вниз,
И не было видно, дающего покой, дна,
Это был жестокий Жизни каприз,
В котором она Смерти была равна.
Но назло воде, что жгла сильнее огня,
И боли пульсировавшей в раненой руке,
Он в тусклом свете догорающего дня
Не давал утопить себя реке.
Но Путника окружила
Беспросветная тьма,
Которая воду мутила,
Как безумная кутерьма.
И на миг забыл он
Про надвигающуюся смерть,
Видя как сквозь сон,
Красивую речную круговерть.
Путник на поверхность рвался,
Не жалея своих последних сил.
Он боролся, пока не здавался.
И вынырнул. Он победил!
Но жестоко его обманула Судьба,
Забирая шанс, подаренный собой.
И не помогла никакая борьба –
Путник ударился о камни головой.
И сразу стало ясно –
Это было концом,
Замкнулась с лязгом ужасным,
На шее гиря медным кольцом.
Закрыта на ключ дверь,
Ведь спасения попросту нет.
И не услышит он теперь
Долгожданный ответ,
На сокровенный вопрос,
Мучавший душу уже давно,
Превращающий жару в мороз,
А сейчас тянувший камнем на дно.
Но речной поток
Не знал усталости,
Не знал и знать не мог
Он элементарной жалости.
Путник уже давно
Погаснуть сознанию дал,
Ему было всё равно,
Что поток его на камни бросал.
И он конечно же видеть не мог,
Тёмную точку в небесах.
То что был сейчас не одинок,
И не им одним владел страх.
Это где-то очень высоко
Кружил белый орлан,
Видящий как человеку не легко,
И в какой он угодил капкан.
Видел как тот вначале
Отчаянно боролся с рекой,
Как волны усилий не замечали,
Погребая его под собой.
Видел как всё равно не сдавался,
Хватался за воздух рукой,
Как на поверхность рвался,
Захлёбываясь холодной водой.
Но его последние силы
Были, конечно, не безграничны.
Волны поднимали его на вилы,
И были донельзя циничны.
Орлан видел как Путник под водой исчез,
И как снова показался на поверхности,
Как в небесах словно зажёгся крест,
Не нуждающийся в чьей-то верности.
Видел, как Изгоя нёс поток
По течению, прямо вперёд.
Видел, как выплюнуть его смог,
На берег, где река делает поворот.
И глядя на неподвижное тело,
Орлан опустился рядом с ним.
В Путнике Жизнь ещё кипела,
Отверженная и непонятная другим.
Орлан никуда не улетал,
И никуда не торопился,
Он как будто с надеждой ждал,
И невесть кому молился.
Орлан смотрел Путнику в глаза,
Они почему-то были открыты.
В них отражались тёмные небеса,
И была мудрость стариков сокрыта.
Изгою было не больше тридцати,
Но он уже дожил до седин,
Он не мог свернуть со своего пути,
Потому и был всё время один.
Орлан сидел рядом до самого утра,
Пока Путник не зашевелился,
И лишь потом взмыл в небо – ему пора,
И чёрной тенью среди облаков скрылся.
…очнулся Изгой от ветра,
Он на речном берегу лежал,
До воды было не больше метра,
Но до неё он не достал.
Путник попытался подняться,
Но сделать этого не смог,
Его ветерок заставил шататься,
И легко сбил с ослабевших ног.
А впереди солнце вставало,
Расцветал новый рассвет,
Оно ему ещё один шанс давало,
И посылало Жизни привет.
Путнику на миг показалось,
Что красоты такой никогда не видал,
Прежде, чем тьма перед глазами взорвалась,
И он снова погаснуть сознанию дал…
…когда Путник очнулся второй раз
На землю уже опустилась ночь,
Мрак был её надёжный каркас,
И как будто хотел ему помочь.
Ночная прохлада
Придала страннику сил,
Он понял что ему сделать надо,
И все чувства из себя выпустил.
Ему хотелось только одного:
Чтобы родные его простили,
Не вспоминая ошибок, ничего,
А потом навсегда отпустили.
Но Путника и его новую цель
Разделяла страшная преграда:
Как корабли останавливала мель,
И атаку мощная заграда.
Но странник выдержит всё,
Даже это противостояние,
Он сдержит слово своё,
И пройдёт любые расстояния.
Он знал, что так и будет,
Он верил в это всей душой,
Он ведь думал, что всё забудет,
Но не смог забыть о жизни той.
Но это всё позже.
Только не сейчас.
Ведь никто не сможет
Изменить всё сразу – за раз.
На это нужны время и силы,
А Путник чудом избежал могилы.
И ему надо было отдохнуть,
Но он не мог после всего уснуть.
Изгой обдумать всё хотел,
Чтобы не совершить ошибки,
А жгучую боль терпел,
Вспоминая близких улыбки.
Он с сожаленьем вспоминал,
Что в прошлом совершил.
Как ярости волю дал,
И как умереть не хватило сил.
Ведь Жизнь не ведёт сама за собой,
По начерченной прямой.
Она расставляет ловушки и капканы,
Создаёт иллюзии, миражи и обманы.
Дорога жизни любит уходить из под ног,
Может и тогда, в прошлом, она ушла,
Когда Путник правильно выбрать не смог,
И позволил чтобы она его увела.
Эта ложная тропа
Закрутилась в спираль,
А он для всех пропал,
Уйдя в невидимую даль.
И не вернуться назад,
Так как знаков нет,
Их сжёг кровавый закат,
Ведь прошло много лет.
Путник молча вспоминал,
О многом сожалея.
Но он наконец-то знал,
Что становится смелее.
Он для себя всё уже решил,
Надо подготовиться в путь,
Но с действиями пока не спешил,
Ведь ему нужно было отдохнуть.
Надо первым делом
Разобраться в себе самом,
Взбунтоваться смело,
И больше не называться рабом.
Быть наконец-то хозяином
Грешной жизни своей,
Быть не жертвой, а воином,
Сильнейшего сильней.
Надо растопить ледник,
Сковавший душу,
Сдержать, рвущийся крик,
И выбраться из болота на сушу.
Надо победить свой страх,
Чтобы огонь зажёгся в глазах;
Чтобы снова поверить в себя,
Чтобы в орла превратиться из воробья.
Надо других заставить себя уважать,
И научиться никогда не дрожать;
Надо пытаться всё изменить,
Найти свою путеводную нить.
Обдумать предстоящие шаги,
Разобраться – где друзья, а где враги,
И только после этого всего идти,
Чтобы уже не сворачивать с пути.
Путник обдумал всё,
Ведь времени было много,
Он принял решение своё:
Его ждала дальняя дорога.
Но ещё несколько дней,
Он не мог сделать ничего,
И поэтому всё сильней
Было идти желание его.
И когда наконец-то двинулся в путь
Путник не боялся немилости Бога,
Его ничто не могло вспугнуть,
Даже в никуда ведущая дорога.
Он вышел и знал, что дойдёт,
И не важно сколько раз встретит восход.
Он ведь шёл только вперёд,
И перед ним не было закрытых ворот.
Изгой шёл с поднятой головой,
Про неприятности забыв на время,
И становился самим собой,
Сбросив груз тяжёлого бремя.
Он шёл вперёд,
Подбирая главное слово,
Чтобы когда дойдёт,
Сказать его снова.
Странник думал лишь о том,
Что скажет тем, кого раньше любил,
Ведь каждый раз к горлу подкатывал ком,
И он не мог простить себе, что всех забыл.
А тем временем мимо Изгоя,
Пробегали незаметные дни.
И ему казалось порою,
Что за него были одни они.
Ведь долгие часы соединялись в дни,
А они в неприметные недели.
Они были ожиданию сродни,
И Путнику порядком надоели.
И снова за закатом восход,
А за восходом кровавый закат.
Но Странник двигался вперёд,
Не оглядываясь больше назад.
Но уже десятки недель прошли с тех пор,
Как он жизнь свою развернул,
Как забыл, что он вор,
И страх в душе перечеркнул.
Странник был наконец у цели,
И ему хотелось кричать,
Его душа и тело пели,
И он не мог больше молчать.
Окружённый мерцанием огней,
Перед Путником город впереди стоял,
И он начинал жалеть всё сильней,
Что когда-то он всё это променял.
У него появился шанс извиниться,
И хоть что-то исправить,
Ведь не на кого больше злиться,
И пора вину свою загладить.
Но неожиданно впереди,
Он увидел страшный знак,
И сразу хоть прочь уходи –
Над городом веял чёрный флаг.
Это значило лишь одно:
В городе царила Смерть.
От чего? Уже всё равно,
Для тех, кто успел умереть.
Странник спустился с пологого холма,
И на город вблизи посмотрел,
Перед ним были безжизненные дома,
В которых никто жить уже не хотел.
Путник со страхом в город вошёл,
И долго по пустынным улицам бродил,
Пока нужный дом не нашёл,
Но войти уже не хватило сил.
Его родной дом был обшарпан и чёрн,
Как будто мор в нём хотели спалить,
К тому же мародёрами разорён,
И его следовало навсегда забыть.
Изгой со слезами смотрел на него,
Он понимал всё, но не понимал одного,
Почему с ним обошлась так Судьба,
И чем навлёк её гнев на себя.
Ведь лучше всего этого было не знать,
Чем поверить в себя и мечтать,
Мечтать, что те, которые любили,
Помнили тебя всегда и не забыли.
Но к сожалению они все мертвы,
И опять смысла жить дальше нет,
Он не попросит прощения у них, увы,
И не услышит на свой вопрос ответ.
Путник понял только одно :
Ему среди живых места нет,
Ведь всем наплевать на то,
Что он изгой, а в душе поЭт.
Ему нужно набраться силы,
И перед тем как уйти,
Погибших родных могилы,
Следует обязательно найти.
Пошатываясь, он город покинул,
И молча побрёл на восход,
Прощальным взглядом окинул,
И его сердце сковал лёд.
Путник шёл на кладбище надежд,
Святых и грешников, невежд,
Он шёл в свой последний путь,
В конце которого хотел уснуть.
Изгой шёл на дрожащих ногах,
По памяти строго вперёд,
Не думая о друзьях или врагах,
А только о том куда идёт.
И когда перед ним выросли кресты,
Он понял, что назад дороги нет,
Ведь сожжены за спиной все мосты,
И уже погашен в сознании свет.
У братской могилы на тысячу душ,
Он прочёл родные имена,
И в душе сразу воцарилась глушь,
Всё ….Он заплатил за всё сполна.
Путник чувствовал бездну вины,
И нужных слов подобрать не мог,
Ведь Жизнь и Смерть здесь равны,
Но не равны Судьба и Злой Рок.
Медленно на землю он сел,
В ладони могильного песка набрал,
И помня все, что не сумел,
Он громко, в голос зарыдал.
Ведь Изгой слишком долго,
Держал все чувства в себе,
В нём вины и ненависти много,
Слилось в неистовой борьбе.
Слилось настолько всё со всем,
Что уже и не различить,
Да и делать это нужно зачем?
Новый шанс не получить.
Как будто остров в океане,
Что затерян и забыт,
Он стоит один в тумане,
И душа его кричит.
Но его никто не слышит,
Потому что он один,
И всё тише дышит,
Жизни своей не господин.
Странник застыл у могилы,
И не знал куда дальше идти,
Не знал где взять ему силы,
И как покой ему обрести.
Всю жизнь для тьмы он свет,
А для света - тьма,
И никто не даст ответ,
Где его дом, а где тюрьма.
Все надежды постигли крах,
И они на его глазах
Обратились в прах,
Но внутри умер страх,
Потому что на кострах,
Не думают о небесах,
О смерти и слепых богах,
О том, что не сбылось в мечтах.
Вспоминая лишь о берегах,
Увиденных в далёких снах,
О тех, кто умер в жестоких боях,
На непобедимых кораблях,
С рисованным черепом на парусах,
И огнём в пустых и жадных глазах.
…кровь поверженных врагов на руках,
И имена погибших друзей на камнях…
Он успокоился и неподвижно сидел,
Спиной прислонившись к кресту,
Изгой ничего на свете не хотел,
Уже похоронив свою мечту.
Что дальше делать он не знал,
Даже слёзы не мог утереть,
Всё дорогое злой рок уже отнял,
И ему просто хотелось умереть.
Он тяжело закрыл глаза,
Как вдруг услышал крик,
Затем мужские голоса,
И понял Путник всё в тот миг.
Вскочил на ноги и бегом,
Бегом туда, где шёл разбой,
Туда, где мог сразиться врагом,
Где мог пожертвовать собой.
Путник издалека увидел их:
Два здоровяка и старик.
Он избитый лежал на земле,
В тёмной вечерней мгле.
Странник сразу в бой полез,
С тяжёлой дубиной наперевес.
Он не думал: что и к чему?
Всё и так было понятно ему.
Разбойники явно никого не ждали,
Когда бедного старика избивали.
И потому сразу они растерялись,
По глазам было видно что испугались.
Но замешательство это,
Длилось лишь один миг,
Ведь они сильнее поЭтов,
И таких вот как старик.
Подчиняясь ярости неуёмной,
Мародёры достали мечи,
Блеснуло вспышкой тёмной
Гравированная надпись: ПАЛАЧИ.
Путник бежал, сокращая расстояние,
А в голове мысли били ключом,
И куда-то делось владевшее им отчаяние,
Ему было сейчас всё нипочём.
Ведь он прошёл через сотни драк,
Прыжок через неглубокий овраг,
Шаг, ещё один и ещё один шаг,
Удар – и один повержен враг.
Другой разбойник чуть не убежал,
Явно от Изгоя такого не ожидал.
Но он быстро пришёл в себя,
Ведь его сделала таким Судьба.
Палач сам начал нападать,
А Путнику пришлось защищаться,
Он начал понемногу отступать,
Не зная, сколько сможет продержаться.
Разбойник нанёс ему несколько ран,
А сам же был неуязвим,
Неуловимый как туман,
Казалось, кто-то управляет им.
Но Путнику обороняться надоело,
И оставив незащищённым бок,
Ринулся в атаку смело,
И сразить врага он смог!
Но радости не было от того,
Что Странник очень устал,
Палач успел вонзить меч в него,
И Путник где стоял там и упал.
Он чувствовал, что Жизнь его покидает,
Но не боялся, даже наоборот.
Его душа больше не страдает,
А летит на следующего дня восход.
Странник с улыбкой лежал на зелёной траве,
Он смотрел на последний кровавый закат,
Но видел лишь свою жизнь, отданную судьбе,
Которую не изменить и не вернуть назад.
Она пронеслась чередою видений,
Напомнив ему обо всём:
Про сотни его похождений,
И о чём-то скрытом, о своём.
Он понял только теперь,
Что жизнь не прожить без потерь.
Невозможно ошибки свои изменить,
За их нас могут только простить.
Путник подумать успел,
О себе снова как о Человеке,
Прежде чем улыбнуться сумел,
И обрёл покой навеки…
Ещё не наступила ночь пока,
А высоко в небе кружил орлан,
Который видел сквозь облака,
Как внизу 4 тела окутывал туман.
Орлан всё ниже спускался,
И на них смотрел,
Он как будто боялся,
И сделать что-то хотел.
Он видел, как старик к Путнику подполз,
И в страшном горе отшатнулся,
Но не слышал, как тот тихо произнёс:
«Сынок, ты наконец-то вернулся….»