О, одуванчик, сколь отвратителен
пушистостью щетинящийся лик.
Вперёд–назад качаешь нервный тик
так пажески–решительно.
Забивши стебель в земляное дно,
пережидаешь думу, желчь молочную –
нажитую за год отраву склочную,
но на душе, как встарь, черным–черно.
О, как же дрябл и ненавистен цвет!
Но вот – обветрен, будто бы и смысл
явился, зацвёл зловония букет
и промелькнула мысль…
и взвила, разметала парашют,
каскады опадают, тает смысл…
а новые безумно расцветут…
такие же пустышки,
как жалкий жить потуг
ничтожества людишек.
Но нет, о, Одуванчик, ни в коем случае
тебя винить нельзя.
Твой стержень, стебель же не мучает
вокруг и всё и вся.