Уже давно моя эмблема,
Чистое, голубое небо.
Мой единственный девиз,
Ни назад, ни вниз, а ввысь.
Я великий крылатый воин,
Рождённый на поле битвы,
По земле ходить не достоин,
И читать на коленях молитвы.
Я средоточие веры и свободы,
Рву оковы, лежащие на мире, тугие,
Мне поклонялись целые народы,
И одновременно проклинали другие.
Все правители мира,
Звали под свои знамёна,
Но мой меч и крылья,
Отвергали трон и корону.
Я сражался только за то,
Что считал правым делом,
И понял лишь потом,
Что был наивным, а не смелым.
Мой меч промаха не знал,
Сам же был неуязвим,
Я убивал и снова убивал,
Не оставляя шанса другим.
Меня нельзя было сталью убить,
Я даже не знал, есть ли у меня кровь,
Чужую с меча не удавалось смыть,
Так как он покрывался ею вновь.
Но надругались надо мною небеса,
Отомстив за всех убитых мной,
Внутри воцарилась пустота,
И пропали крылья за спиной.
От меня отвернулись сразу все,
Я стал никому не нужным,
Но идя босиком по свежей росе,
Я был рад ощущениям ранее чуждым.
У меня не было ни золота, ни серебра,
Так ценимого мелочными людьми,
Без которого никто не сделает добра,
Зато причинят боль, только намекни.
Я уходил всё дальше от города прочь,
Прислушиваясь к чувствам внутри себя,
Я не знал, кто сможет мне помочь,
Да меня и не волновала участь своя.
Во рту был солёный вкус крови,
Это стражник у ворот постарался,
Я раньше никогда не испытывал боли,
И потому еле на ногах держался.
Громко урчало в животе от голода,
И слипались от усталости глаза,
Вокруг очень было холодно,
И по щеке вдруг скатилась слеза.
Я понял как трудно жить людям,
Которых я убивал немерено,
И сказал бы спасибо судьям,
Наказавшим меня за намерения.
От размышлений меня отвлекли,
Тёмные силуэты люде впереди,
Наверное, мои мысли беду навлекли,
И сильно защемило сердце в груди.
Они спустили тетивы все разом,
Я вскинул голову, и спину распрямил,
Меня пронзила сотня стрел сразу,
Ну что ж…. я это заслужил…
Стрелы опрокинули меня на песок,
Растоптав мою славу и силы,
Но сквозь пелену увидеть ещё смог,
Как в мою грудь вбивали вилы.
Смерть была быстрой, без агонии,
Но с жестоким оскалом и иронией:
Крылатый величайший воин мира,
Умирал в канаве…один…без крыльев…