Она уходит тихо, добровольно
от неуютной, скорбной нелюбви,
от пустоты и ей уже не больно
и взгляд потухших глаз не уловим
Она семь дней не ест и пьёт немного,
смирившись с неотступностью конца,
с неумолимым кризисным итогом,
что исказил черты её лица.
И правнучки, и внучки позволяют
ей уходить навечно в никуда
Друг другу в оправданье заявляют,
что, мол, не жизнь в такие-то года.
Но сколько можно уделять вниманье
почти незрячей и почти глухой
столетней бабке. Пусть её не станет,
она ж и так уже одной ногой…
И даже врач, учитывая годы,
был объективен: «Никаких лекарств».
Итак, она своим родным в угоду,
всё угасала без воды и яств.
От нелюбви над ней сгустились тучи,
от нелюбви нельзя уже спасти.
Она простила их - родимых внучек.
Господь её безверие простит.