День придет – с чьей-то легкой руки,
словно в прошлом – навстречу фортуне –
мы сберемся, как фронтовики
воевавшие при Аллах-Юне.
Мало кто получил ордена,
но ранения все – в самом деле:
Аллах-Юнь – это наша война,
на которой не все уцелели.
Если ты без меня заскучал,
позови – мне недолго собраться:
булка хлеба, со слоником чай,
да полбанки тушенки на брата.
Это было как будто вчера –
(это нынче седой я и старый ) –
фронтовая землянка-барак,
бочка-печь, из накатника нары…
Мы на пару с тобой помолчим
и разгонят спустившийся вечер
блики света гудящей печи,
в полумраке зажженные свечи.
И пока не погасла свеча,
я хотел бы иметь на доплату
руки друга, надежность плеча,
и полбанки тушенки на брата.
Если спросит меня Аллах-Юнь
я, наверно, воспользуюсь шансом,
и поселку скажу "ай лав ю" –
те слова, что сказать не решался…
Не успев получить бегунки,
вы ушли, как стрела из колчана,
аллахюньские фронтовики,
аллахюньские однополчане.
Я приду на второй километр,
разделить с вами горечь утраты,
к сожаленью, не делится смерть
как полбанки тушенки на брата.
Я вернусь на Булар и Селлях,
поклонюсь, как паломник святыне…
…Но умолкли давно дизеля,
и вода пересохла в Хатыне.
Дорогие для сердца места…
Вслух сказать – не пропустит цензура,
как Генштабом однажды был сдан
Аллах-Юньский участок Джугджура.
Мы нарушим с тобою табу.
и глаза повлажневшие спрятав,
вспомним, как мы делили судьбу,
и полбанки тушенки на брата…
Постою с ощущеньем вины,
на крылечке шахтовой конторы,
полной грудью хлебну тишины,
опустевших ее коридоров.
Я не знаю, кто встретит меня –
будет, нет ли, кому меня встретить?–
в честь меня не сберется мунньах,
чтоб мое возвращенье отметить.
Я тогда попрошу посельчан:
вместо встречи пусть будет наградой,
на костре приготовленный чай,
и полбанки тушенки на брата…
приглашаю в гости на наш сайт www.allahyun.narod.ru