Мы первые билеты на жд сдали в Москве еще, промотались меняя вокзал, кумар тамбура огласил вонью старт, стукпостук двинула рельса.. благополучно в итоге ко дню были в Питере. С ленинского проспекта на ленинский же, будто не пересекая мкад дали круга, вернувшись в снесенновыстроенный по новой район. Высотка старого образца с центральным отоплением, с видом на куцый пятиэтажный квартал с роящимся аэродромом на горизонте с краю, ноги на подоконнике, заляпанный стеклопакет болтает сквозняк, не пойму что именно шепчет ветер, диалект местный, балтийский, болтаю пальцами ног в такт, качаюсь на стуле покуривая элэм, провожаю Ту-134 на взлет. Прет.
Четыре тела полусидя, полулежа, в полусознянке, наизнанку, серотонин стушевался и скис, мир недружелюбно скачет по обоям рудиментарно, радиактивнорадужно, сквозь лица искаженные слепящей мазней светотени. Когда вены набухли прорастая к дивану ветвисто, Я , Шурик, Дож и четвертый Чувак, которого так и не смог вспомнить по имени, двинули к солнцу. Руки в брюки, головы на шарнирах шей шарят окружно местность, хрущевки натыканы здесь шахматногусто рядами, без намека на лавки, говно гармонично обкусанной краске квартала, пустоты меж коробок, асфальт тротуаров разве что, собственно тротуары нас интересовали менее всего, ведь стремясь в объятья солнцеликого Ра нецелесообразно блюсти геометрически верный, разлинованный бетоном маршрут, и мы резали дорогу на Восток. В голове шушера калейдоскопом красок, со всех сторон, изнутри, из-под и сверху шевелился взвинчено сумасшедший Питер. Вот он Дали в зените экспрессии, размалевавший моим мозгом полнолуние зрачка, твою богодушумать современный арт воплоти.
Очнулся я к полудню дня второго с накипью в черепной коробке, в скобках утреннего тугоумия, семеня палками ног пересек линолеум кухни многократно, почесав пятку глотнул чаю, соннохрапящие тела бревенчато сплавляются по реке сна. Одинокободрствую на балконе к небу ближе, вижу пять полос дыма – шлейф от аэробусов что стартуют с интервалом автобусов, салютуя бликом стали голубому небу на просвет Весны. Приевшись квадратом стен дома и сухостью дыма, мы протиснулись чрез турникет за жетон и прыгнули в подземку до центра. Салам Питер! От Сенной по Исаакиевской, Садовой и Гороховой на Невский, вязкий проспект, пешеходы струятся размеренно в ногу, Невский течет. Сквозь арку Дворцовая, Эрмитаж далее, с набережной Невы на Мойку через набережную канала Грибоедова, с его расплющенными мостиками тут и там, где Спас на Крови, там Казанский и до площади Восстания пешим. Благословенен монолит центра, загадочен под вуалью вечера городской лик, свеж и свободен бриз Финского с залива песней шлет вести Европа. Стразы электрических ламп обмотаны бусами на запястье фонарных столбов, и все тянется к звездам безмерно, беспечно, чистосердечно влюблен в этот танец огней. Путешествие оборвалось на Московском и продлилось на двадцатьтри часа обменом билетов до вечера завтра.
В суматохе и мыле скакали по веткам метро на третьи сутки, мутки, шалфей после, семеня ногами о паркет Шурик принял участие в спартакиаде, я опал на пол в покате, Дожа паранойя вбила гвоздем в растеряность, двадцатикратный неадекват. Пик веселья и кульминация нашей поездки вознаградила все ожидания около восьми кубком удачной покупки, на руках был вес твердого, был замес на ленинском и новые лица в комнате на пробу, особо пригвоздило после двадцатой где-то, как-то, что-то забыли наверняка.. сумки собраны, члены частично, мысли напротив раскидало по ворсу паласа. На вокзал в спешке, после минут двадцати в попутке под музыку северной столицы, мимо Ленина, ленно с поклажей, чрез багажное к кассам. Билетов нет! Факт, мы встряли с деньгами, остаток поменяв на утренний плацкарт, пойло, провиант, табак, такси тем же маршрутом до стоодинадцатой квартиры на юг Ленинграда.
Ночь жмякая коркой мозгов бурлила в висок, легкие, печень, ноги, на утро в осадок. Тухлой рыбиной тону склизко в иле отходняка, наверняка проебем утренний рейс, думал я вкурив по новой, Шурик шевеля сонно ноздрей игнорит время, отрешенновяло тянем резину. И вот готовые, окончательноконченые, копченые, медлительно нерасчетливые сельди, с провожатыми, в косяке разноперых рыб подземной реки метро, щемимся на вокзал с поклажей, меча икру мата на стрелки часов, минута в минуту на перрон, вдоль состава стремглав к одиннадцатому вагону, минуя девятый, догоняя набирающий скорость локомотив, теряя мобильный в купе с надеждой вернуться домой, провожаю взглядом кишку поезда. Кажется я все это видел в кино.. в гробу я все это видел! В сумке срок пятилетней отсидки, а нас болтает попусту уже который день, относя течением к стоодинадцатой.
Сопротивление потоку тщетно
Бартером выменяв часть камня на железнодорожный недосон без белья, в буквальном смысле, по себестоимости, не отходя от кассы, плацкарт Санкт-Петербург-Москва, отправление в час двадцать после полуночи, удручены, взвинчены, чуть позже пьяны, опять эти стены триединичнопронумерованной квартиры, где мы пустили корни, где распластанные завесой дыма качегарили в потолок струйки все эти дни до последнего часа, до последней гонки в такси на площадь Восстания, в потоке воспоминаний прощаюсь с волшебством Питера, уже на пол пути, под стукпостук рельс. Адьйос.