Пахнут краской весенне-зеленые стены.
Тянут голые руки рябины к надменному солнцу.
Звонким голосом где-то под курткой отчаянно бьется
не мобильник. Колотит в безвольные вены,
барабанит по косточкам, ищет спасенья
недозрелое сердце. (Наверно, на озере утки.
Ты их кормишь с ладони.) Прислушаться — значит, быть чутким,
удивиться весне, полюбить воскресенья.
(Если кормишь с ладони — снимаешь перчатки.
Видишь, птицы вернулись домой, ничего не нарушив.)
Если кто-то съезжает — не значит, что съехал с катушек.
Просто старый маршрут не содержит загадки.
Вовсе незачем плакать, мой друг, все пустое.
Пустота — это данность не хуже заполненных комнат,
но с одной оговоркой: наверно, весенняя кома
наполняет невиданным смыслом простое.
Ты не клеишь на светлые стены обоев.
Ты не ставишь диванов из жизни, проеденной молью.
Нужно сделать ремонт, непременно к весне, и не больно,
и скорей поселить сюда новых героев.