***
Он прям и внутри без креста,
замызганный собаковод,
что садит чуть поодаль пса
и мимо к киоску идет.
Овчарка скулит и прядет,
струна от ушей до хвоста,
и смотрит на нимб у Христа,
и верит что он не уйдет.
Такая еще не взялась
причина у белого дня,
чтоб вдруг эта связь разнялась,
как праведника и огня.
И вновь каждый раз возвратясь
с лицом как продавленным днем
прихватывал алую пасть
сырым и широким ремнем.
Скулиного голоса вздох
и так молчалив проводник,
и властного, как небосвод,
тяжелого жеста язык.
Лобастую грусть отстраня,
по месту не здесь и нигде,
полвека, мелькнув как полдня,
прохожего садят к ноге.