Притихший раб уснул в своей каморке.
Он умолчит о виденных им снах,
Боясь стыда и кровожадной порки.
Не будь мужчиной – утонул б в слезах.
Раб упивался белоснежной кожей,
Он покорял ночные рубежи.
Без противления сдавалось ложе
Его цветуще-зрелой Госпожи.
Раб почивал, вкушая запах мирры,
Лобзаньям страждущим не в силах отказать.
На крыльях благородного Зефира
Сливались преданность раба и стать
Его Хозяйки. И масла курились,
Не принижая аромата тел.
А предрассудки бесполезно тщились
Разрушить этот сладостный удел.