Сезон охоты! В белый лес
Братва летит на бомбардирах.
С вершины ветхого сортира
Дворовый пес глядит окрест
На вертикальные дымы,
И на озерную долину.
Пес охраняет мир зимы,
Трансцендентальный и голимый.
Пес улыбается слегка,
Улыбкой демона бигдаты.
Пес охраняет облака.
В ведерке космоса помятом
Они - как утренний ледок.
И солнца бледная монета
Ложится в богову ладонь...
Гусара-схимника, поэта
Таскает кайта рыжий шар
По дну озерной чаши гладкой.
Судя помещичьи повадки,
Народ сулит ему пожар.
Хоть уважая - за совет
Как хитро выправить бумаги,
За бла-бла-бла про белый свет…
Но. Любит книжки вместо браги,
Видать,бандит или еврей…
Малыш соседский храм из снега
Творит и рушит во дворе.
Ему кричит мать: Мерзнешь? Не-а!
Беспечной матери солгав,
Грозит пластмассовой лопатой
Он Cфинксу в облике лохматом.
Он говорит собачке: Аф.
Он очень умный. Лет с пяти
Однако станет он обычен.
Малыш успеет подрасти
Довольно, чтоб бухать и бычить,
Лепить с нелепою женой
Детей с печатью Самогона.
Он будет ебнут навесной
Китайской миной под Сайгоном.
Или позднее, под Читой…
Отец берет сынка в охапку
И в дом. И мы за ними… Стой!
Покойней Зюскинда и Кафку
Читать под пледом на тахте,
А не в глазах самой Разрухи.
В краю некусаных локтей
Душа – не выше поллитрухи
Парит, прижатая нуждой,
Холопской ленью низколобой,
И без пендосов и жидов
Совсем задохлась бы без злобы
Священной как святая Русь…
Эх, Русь… чем ниже, тем ты выше –
Люблю, терзаюсь, ненавижу -
Никак и сам не разберусь…
Но чу! – пес грезит о весне
С улыбкой мальчика немого.
Темнеет. В избах – синий свет.
Все смотрят новости про Вову,
Укрыты тряпкой забытья.
Хоть движет жизнь обычай бойкий:
У нижних – варится кутья.
У верхних – сваты и запойки*…
А из тайги знаменьем смуты
Несет парнятиной дурной,
Бензином, болью, гарью лютой.
Пес с ними. Боже, будь со мной.
_________________________________________________________
*так называют технические встречи сватов и родителей жениха и невесты (украинск.-сибирск.)
2007. Улица Береговая. Село Боровское. Алтай.