Минула полночь. Но полночь, впрочем,
Ныне уж не середина ночи.
День же становится всё короче,
И жить естественней ночью.
Светлое время особенно хмуро:
Сопротивляюсь бессоннице-дуре.
Взгляд упирается в верхотуру
Шкафа. Гадаю, что это значит.
Клетка. От времени спрячься в клетку
Лестниц, квартир, и, встретив соседку,
Ей расскажи о завете предков –
Может она заплачет.
Выйди в подъезд – вверх, поближе к крыше.
Слушай – кто знает, что ты услышишь:
Может, лишь голуби там и мыши,
А может, и голос свыше.
Он пропоёт о небесных кущах,
О том, что быть нужно добрее и лучше,
О рае для нищих и неимущих….
Только услышишь едва ли.
Тогда возвращайся и выпей чая.
Ночью. На кухне. Один. Скучая.
Мысль одну, как ребёнка качая:
“Чёрт не живёт в подвале.
Чёрт не нуждается в наших душах.
(Может, ему надоело слушать
Просьбы, а может, решил нарушить
Традицию, место найдя посуше?)
Впрочем, мороз. И в подвале тоже.
Вряд ли на Ад это место похоже:
На удивлённой чёртовой роже
Инеем воздух осядет”
Сидя, и взглядом сцепясь с часами,
Конечно, мы всё понимаем сами,
И до тех пор остаёмся “с усами”,
Пока против шерсти не гладят.
Заполночь. Мысли несутся по кругу,
Коварные, будто бы блюдо из фугу,
Сулящие холод, безумие, вьюгу,
О череп пружиня упруго.
“Да-да, несомненно, пройдёт и это” -
Мысль, достойная не поэта,
Но оптимиста, и луч рассвета
Всё же в окно проникнет.
Нужно боятся грядущего. Может,
Будущий день вдруг окажется прожит
Бездарно, и эта ненужность тревожит.
Надеюсь к ней не привыкнуть….