сорвалась со ступенек сосулькой упавшей, кусками
осыпаюсь/ломаюсь на звуки стеклянного дня.
ты не помнишь, как в детстве ласкали губами
леденящей слезинки прозрачность, снега-солнца дитя.
так прозрачна роса, если лечь животом близко-близко к земле,
и увидеть на блюдце листка каплю радуги/неба/луны.
это было, когда мир казался большим.
я жила, я не знала, что где-то
мир уже изменён/сокращён до размера чужого стола.
я пытаюсь достать/дотянуться ладонью до неба,
небонебо окрашено яркостью цвета любви.
я живу, зная что не увижу рассвета
океана индийского, неба непала. смотри,
на кустах без листвы, словно ягоды зимние
ветром окружённые, песни поют воробьи
в ожидании солнца, чирикают, прыгают.
пепла не останется после сожжённых листов нелюбви.
брызнуть в солнца лучах мелким звоном осколков
сосульки и исчезнуть под шинами мчащихся мимо машин
– перейти в состояние пара.
а небо так близко