Дальше все будет так, как тому надлежит:
кровь свернется клубком, нет – прокисшим во мне молоком,
и заляжет прирученным тихим зверьком,
и залижет все бывшее, и побежит
проторенной тропою.
Поболит и отпустит, но не насовсем. Без особенной грусти
мы состаримся так, состаримся в такт.
Это просто, как пищеварительный тракт.
Тело знает за нас: почему и зачем, и оно от себя не отпустит.