Кесарю – Кесарево. Богу – Богово.
Маяковский себе не нашёл логова.
Нет пристанища и для меня.
В 37 умирают великие
Оставаясь на полках реликвией
Но на полках ещё пыль и зря.
Не хочу быть судьбы авторучкой
На предательств присутствовать случках
Но при этом иначе нельзя.
Тот, кто честен, бродяга у хаммера
И пинает словами хозяинов,
Рикошетом им всё – есть броня.
Моськой лаять, бесспорно, можно,
Уповая на суд всебожный
Сверху вряд ли вдруг кто- то подвинется.
И соблюв все законы честно,
Можно глупости стать невестой,
В Поднебесной на свадьбу скинуться.
В Поднебесной найдут тамаду
Он уснёт всех гостей к утру
Упадёт с неба камень на краешек.
Кесарю – Кесарево. Богу – Богово.
Маяковский ища, не нашёл логова.
И мне места нет. Есть камешек.
В огороды чужие заброшу.
С упоением всех растревожу.
Не поможет, конечно. Но всё же
Разлюблю идеалы и кожу
Всех салонов, людей и тоже
Стану лишней. И не похожей.
И достанется Кесарю – Кесарево.
Богу – Богово. Леснику – леса два.
Маяковскому – память вечная.
Всем богатым – бумажки и домики
Всем влюблённым – сердечки и зонтики.
Ну а мне титул «Мисс Бессердечная».
И депрессии, скуки и сплины
Рассмеются и дружно сгинут.
Отсижусь я как зверь в норке.
Нет ведь светлого ничего кроме солнца
И десяткой одни червонцы
В моей норке зато есть створки.
Видно всё. Но темно чертовски.
И прохладно. И по – жидовски.
Скоро тоже умру, как все.
Душу высмею я в кабаке.
Разменяю на славу её.
Богу – Богово. Мне – моё.