Я вытираю кисть о полотенце.
Осталось мне лишь несколько штрихов.
Рисую я уснувшего младенца,
Свободного от скверны и грехов.
Вот-вот, для миллиона репродукций
Я свой шедевр единственный создам.
С окурками надколотое блюдце
Пускает синий дым, как фимиам.
Ребенок спит, ребенок с хрипом дышит.
Я ухожу в работу с головой.
А за окном шагают капли с крыши,
Чтоб головы разбить на мостовой.
Лежит дитя, завернутое в скатерть,
пеленки заменившую вполне.
Его недавно умершая матерь
Прошедшей ночью снизошла ко мне.
Мы с нею провели всю ночь в постели,
Которая качалась, как ладья.
Нарисовать ребенка в колыбели
Она меня просила, уходя.
А час назад ко мне пришла другая,
И зная точно, кто я есть такой,
Она, меня безумием пугая,
Водила по холсту моей рукой.
Ложилась тонких линий паутина,
мне оставляя право лишь смотреть.
Когда была закончена картина,
Я повернулся и увидел Смерть.
Я точно знаю цель ее визита.
Она всегда приходит неспроста.
"Тсс!" - мой ребенок спит. Глаза открыты.
Стеклянная блестит в них пустота.