. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ну, это совершенно невыносимо!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Весь как есть искусан злобой.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Злюсь не так, как могли бы вы:
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . как собака лицо луны гололобой –
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . взял бы
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . и всё обвыл.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Нервы, должно быть...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (Владимир Маяковский, "Вот так я сделался собакой")
Назло чернеющим закатам
И заколоченным рассветам,
Я выйду – увальнем – из хаты,
Скатаю в пальцах сигарету,
И заору – на всю округу,
Так, чтоб и мёртвые проснулись:
“Я не люблю тебя, подруга!
Но обожаю – драных куриц!”
Тоскливо вытянули в небо
Заиндевелые ресницы
Чужие вётлы... Сонным снегом
За ними горизонт клубится...
Я сплюну – веско и изящно
– (Хоть всё равно никто не видит) –
И каблуком заеду – в ящик, –
Один из нижних в пирамиде...
И отскочу – чтоб любоваться,
Как пирамида станет – кучей.
И глянет – пожилым китайцем –
Тутанхамона профиль в тучах...
А с ним – придёт преображенье,
И я – не удержусь за стенку,
А, как поддатый сторож Женя,
Вдруг упаду на четвереньки,
Завою, – рыжим и хвостатым,
Безумно далеко от лета... –
Назло чернеющим закатам
И заколоченным рассветам.