Я – классный руководитель. Что это такое? Что я могу сделать для этих мальчиков и девочек, которые сидят сейчас за партами и смотрят на меня. Кто-то равнодушно. Кто-то с любопытством. Кто-то прячет хитрую (или даже ехидную?) усмешку…
А я стою перед ними и мысленно повторяю: «Классный руководитель должен стать каждому из своих подопечных не руководителем, а другом»…
А вот это – самое трудное. У меня было два выпуска. И оба достались мне «в наследство» от классных руководителей, буквально обожаемых детьми. И вот я стою перед классом, который стал теперь «моим» – а меня прожигают 25 пар глаз. И чувствуется, что сравнение явно не в мою пользу…
В течение нескольких месяцев чуть ли не каждый день меня встречают словами: « А вот Маргарита Евгеньевна говорила…» или «А Надежда Ивановна нас учила…» Да! Да! Правы были и Маргарита Евгеньевна, и Надежда Ивановна… Все они правильно делали и говорили. Но я – другая. И вы теперь – мои.
Вспомнился случай. Взяла я 8 класс. Первое знакомство. Я, честно говоря, их побаиваюсь. Но и они меня рентгеном своим прожигают, изучают. И сказала вдруг я им такие слова: «Ругать я вас не собираюсь, потому что вы еще пока «не мои». А вот когда я почувствую, что вы – «мои», тогда уж берегитесь!» И вот через некоторое время приходит домой одна ученица и с порога радостно маме заявляет: «Наталия Юрьевна нас сегодня так ругала! Значит, мы теперь – «её»!»
Как это получается – не знаю. По капельке, по крошечке, по словечку… И в результате – каждый становится родным, близким, понятным. Каждого любишь, каждого жалеешь. И вместе мы – то, что называется «классный коллектив». И мы – вместе! Не открою никому секрета, что детям и подросткам нужно чувствовать себя частичкой чего-то общего. Как бы они ни старались показаться «оригинальными», «неповторимыми» - все равно на других оглядываются: заметили? Оценили? А значит, что-то их должно объединять. И если это «что-то» ассоциируется с «нашим классом», значит, моя задача выполнена.
У меня было два очень разных выпуска. Один класс – 8 медалистов и практически нет троечников. Сейчас мои ребятки на 4 курсе учатся. А взяла я их, когда им было лет 12-13. Приходят до сих пор ко мне почти все. Каждый год. В октябре. Рассказы, разговоры, воспоминания… Но все время чего-то ждут Я-то знаю: они всё еще ждут «коробочку». Была у нас игра такая. Я прятала в коробочку какую-нибудь безделушку – расческу, блокнотик, кусочек мыла… А они пытались догадаться, что там, в коробочке? Кто догадается, тот себе и забирает. В последний школьный новогодний вечер я в коробочку положила свою любовь к ним. Догадались! А еще я им напутствие в стихах написала. Читаю, слезы в глазах – а они вдруг все за руки взялись. Крепко-крепко. И молчат, и, кажется, тоже носами шмыгают, глаза мокрые прячут…
Мы до сих пор в эту «коробочку» играем.
А другой класс у меня был – ну, совсем другой. Не отличники. Ой, далеко не отличники! Трудно нам было привыкнуть друг к другу. Да и понимали они, что «не гордость школы» наш класс. Но когда мы сумели в школьном конкурсе инсценировок второе место занять - а они-то за всю свою жизнь нигде никаких мест не занимали – радости было! Для нас это второе место – выше первого казалось!
Поверили они в свои силы – и стали совсем другими. Участвовали во всех мероприятиях, старались, не отлынивали. И делали это с душой, с желанием. Почему? Не знаю. Наверное, потому что почувствовали себя единым целым. А зимой мы с ними на коньках катались. В Измайловском парке. Сейчас пишу эти строки, а ноги у меня гудят, да и на плече, кажется, синяк намечается… Догадаетесь, почему? Да потому что с катка вернулись! Школу ребятишки мои закончили, а не забыли наших зимних прогулок: пришли в школу, позвали на каток. Ну, разве могу я от такого счастья отказаться?
Есть у меня в педагогической копилочке интересный опыт. Первого сентября мои десятиклассники пишут письма. В свое будущее. Знают, что прочтут письма 25 мая, в день последнего звонка. Удивляются, пересмеиваются, недоумевают – но пишут. И два года ждут. Иногда не выдерживают, спрашивают – а Вы наши письма не потеряли? Нет, мои хорошие, не потеряла. А Вы их читали? Ну, разве я могу чужие письма читать? Вы же их не мне писали, а себе…
Надо видеть, КАК читают выпускники то, что было написано два года назад. Я не могу объяснить научно, зачем я это делаю. Но кажется мне, что это нужно делать обязательно. Может быть, они себя программируют на два года учебы в старших классах, Может быть, это какой-то жизненный ориентир – может, психологи скажут. Но я это делаю и буду делать.
Подобрать ключик к сердцу каждого ребенка, вырастить его человеком – вроде бы банальные слова. Но ведь – так и есть. Чаще всего из моего первого выпуска ко мне заглядывает в гости молодой человек, который учится на факультете богословия. А я – убежденный атеист. Значит, есть что-то более важное, человеческое, что нас связывает. И я горжусь тем, что помогла в свое время этому юноше сделать выбор, который был нужен ему. И много раз убеждала других, что его путь – правильный.
А в другом выпуске парнишка был, таких теперь дезадаптивными называют. Он и вправду в 7-8 классе дезадаптивным был. Из дому убегал, в школу не ходил. Стихи писал, песни – все о смерти, о самоубийствах. Жутко делалось. А к 11 классу – в театральном кружке вдохновенно играл, всей звуковой аппаратурой в школе заведовал, любую компьютерную технику ему можно было доверить. В городской олимпиаде по русскому языку призером стал. Стихи его в городском сборнике напечатали. Закончил школу без троек. Сейчас – студент педагогического колледжа. А началось все с того, что я его попросила на концерте, посвященном Дню учителя выступить. Наверное, это и был тот самый ключик…
У каждого из нас, учителей, есть, конечно, и своя копилочка, и свои ключики. А готовых алгоритмов нет, потому что и мы разные, и дети. Но почему-то классы похожи на своих классных руководителей. А секрет, наверное, очень простой: «мы должны стать каждому из наших подопечных не классным руководителем, а другом».
А поэма… Может быть, напишется и поэма…