Часы снова остановились. Снова не идут. Я всегда умел замораживать время. Мне всегда нравилось быть мастером-часовщиком. Кукушка клюет голод. Она накукует мне 10 жизней. Поэтому я, наверное, потрачу одну. Но не сейчас, а когда закончу свой рассказ.
Саша всегда была хорошей девочкой для своей мамы. А папы не было. Папа за****овал и умер под двумя сучками в борделе. А может и не под двумя сучками: может, их было больше. Хотя, может, и вовсе не под сучками он умер. Просто нужно больше кушать и меньше трахаться. Саша пошла в папу. ****ская красотка. Она улыбалась маме. Мама думала, что это папа улыбался ей, приговаривая: «Ну что, сука, ты меня родила, а я снова такой же подонок и люблю ****ься».
Вы можете не искать здесь сюжетной линии – ее просто тут нет. Я рассказываю всё, как было.
Саша умело задирала юбку. Саша умело выпячивала свой зад. Её серо-голубые глаза почему-то немного зеленели, когда встречались с солнцем. Может, они не умели лгать только ему?
Её лишили девственности, когда Саше было 13 лет. После этого она пожирала всё удовольствие, которое она могла получить. Она забирала и не отдавала ничего взамен. С ней встречались и не могли забыть её взгляда. Затем с ней пили и не могли забыть её слов. Позже с ней совокуплялись и не могли забыть её жара. Незабываемая.
Это должно было случиться. Она забеременела. Отца ребёнка она не вспомнила. Отец ребёнка не забывал Сашу. Саша помнила своего отца. И мама в принципе тоже. О! Дети Небес! Вы так навязчивы по отношению друг к другу! Саша родила хорошего мальчонку, который вскоре пойдёт в свою маму, которая в свою очередь пошла в папу. Он будет таким же. Это закон Древа Плохишей. Они ломают жизни. Но вскоре и их жизни ломаются. Они хорошие и добрые. Но Плохиши об этом забыли. И так они становятся редкостными сволочами.
Сейчас Саша тяжело больна. Сыну уже годик. Его назвали Михаил. Скоро Саши не будет. Время Плохишей подходит к концу очень быстро. Если множество людей проходят свой путь моментально – так горит и умирает спичка – то Плохиши проходят её вмиг – так горит сломанная спичка.
Я помню всё до единой минуты. Я помню ту ночь. Мне бы хотелось верить, что мой Михаил пойдёт в меня. Но я знаю, что такого не будет. Порой я жалею о том, что сделал. Ровно в десять часов вечера моя сперма, будто прорываясь сквозь плотину внешнего мира, сладко и неистово влилась в Сашу, оставив пятна на униженной простыне. Тогда родилась мысль: мои 10 жизней могут дать одну. Никто представить себе не может, насколько эта одна жизнь хуже 10. Ровно в 1000000 раз. Теперь мне всё известно про всех. Теперь у меня 10 жизней. Но у меня всё еще есть время потратить одну. Сделать так, чтобы одна жизнь была хуже 9. Ровно в 990000 раз. Что-то я отвлёкся: надо восстановить ход времени. Или же можно всё вернуть назад? Часы у меня в руках, стоит просто повернуть стрелку.