1.
Волна нахлынет - и уйдет, бурля,
Веля забыть все горести и раны.
Река теряется в нескошенных полях,
Поля оденутся в осенние туманы,
Туманы солнце испарит дотла
И скроется, закаты окровавя.
На красном - черное, понурая ветла,
Чей ствол закатным маревом оплавлен.
День истечет, истает, избежит
Той участи, что нам судьба сулила.
Надежда эта придает мне силы,
И на песок опять волна бежит.
Как времени безжалостна пучина!
Итог мне ясен - неясна причина.
2.
Итог мне ясен - неясна причина.
Гляжу в глаза твои - и верю взгляду.
Горит, коптит, кончается лучина.
Пой, милая, мне ничего не надо!
Но день пройдет, и я взгляну в глаза,
Увижу в них обман и боль измены,
Лучина гаснет, падает слеза,
Не кровью, горем наполняя вены.
А поутру нас призовут к ответу
Луч солнца, голубые небеса...
И снова взоры (что за чудеса!)
Полны у нас гармонии и света.
Устав от святости, мчусь к дьяволу опять!
Так тянет нас чернить и обелять…
3.
Так тянет нас чернить и обелять,
Так хочется границы все разметить,
Чтоб знать, когда и где в кого стрелять,
Чтоб знать куда и как спокойно метить.
Вот белое. Вот черное. Ура!
Пора оттенки запретить повсюду,
Рецепты выдавая на-гора,
Свой изощряя в тезисах рассудок.
Но сквозь границу меж добром и злом,
Сквозь трещину меж тьмой и ярким светом,
Прорвутся грозы, радуги, рассветы.
Проверенные тезисы - на слом.
Злу суждено быть злом наполовину,
А, отступая, изменить личину.
4.
А, отступая, изменить личину...
А, падая, не подниматься вновь...
Бия наотмашь, прятаться за спину...
Талдычим старое: любовь, любовь, любовь!
И правы мы, отчаянно неправы,
Ловя минувшее мы с вечностью на "ты".
Рукою гладим скошенные травы
И ставим в вазочку увядшие цветы,
Водой колодезною остужаем губы,
Чтоб жажду снова яро испытать,
Любя себя, должны себя пытать...
Нежны мы в страсти, в нежности мы грубы.
Как жить теперь, рискуя сбиться в треп,
Ликуя, верить в вечное взахлеб?
5.
Ликуя, верить в вечное взахлеб,
В простое верить, в воду и огонь,
И, жизнь примеривая как салоп,
Дождю и снегу подставлять ладонь...
Пока вода волос твоих течет,
И ход времен покуда незаметен,
Ты горести сочтешь наперечет,
Не оставляют горести отметин.
Живи опять так просто, как жуешь,
Зубами вырывая кус, что лаком,
И если не наступит то, что ждешь,
Плюнь, не замазывая щели лаком.
И на пороге жизненного краха
Играй с огнем, сноси преграды махом!
6.
Играй с огнем, сноси преграды махом,
Без страха выполняй крутой подъем,
Бокал победный бей о пол с размаха,
Ведь я с тобою, мы с тобой - вдвоем.
Нас двое, только двое, нас немного,
А за спиною сто недобрых глаз.
Они глядят презрительно на нас,
Готовя каждому нелегкую дорогу.
Нас только двое - позади хохочут,
Мол, чем гордитесь, бей его, ату!
Мы отличились, мы ушли от прочих,
Поэтому как птицу - на лету.
И бьют словами в спину, в лет и в лоб,
Юродствуя, строча донос, поклеп.
7.
Юродствуя, строча донос, поклеп,
Иной в сортире был порой как дома,
Таясь в щели, кусая, этот клоп
Страшнее сифилиса и саркомы.
Ах, сколько минуло! И снова юбилей.
Страна опять справляет именины.
Готовится и деготь и елей.
Кто зал готовит, кто склоняет спины.
Я слышу топот за своей спиной.
Я слышу шепот из клопиной щели.
Я знаю, милал, что за тобой, за мной
Сидят и в нашей собственной постели.
Меняя честь на чистую рубаху,
Мучитель твой пусть корчится со страху!
8.
Мучитель твой пусть корчится со страху,
Бьет лбом о стены, не заметив дверь,
Пусть нас с тобой на эшафот, на плаху,
Он победит, не избежав потерь!
Что нам с тобой считать косые взгляды,
Судьбу чужую за руку ловить!?
Пусть западни повсюду и засада,
Приду к тебе - ты только позови!
Твою любовь - в сонеты, в закрома,
Чтоб навсегда и сохранить, и спрятать,
Чтоб этот клад был под рукою, рядом,
Чтобы в копилке жизнь была сама.
Я с ней снесу любую жизни прозу,
И снова хаос подвигов и позы!
9.
И снова хаос подвигов и позы,
И снова бунт претензий и ума
Рождает жизнь из грязи и навоза,
И, как Медея, их разит сама.
Умчится жизнь в крылатой колеснице
Колдуньей яростной, и что о ней жалеть?
Но почему несбывшееся снится,
И хочется влюбляться и шалеть?
Опять реветь над порванною нитью,
Опять над крайностями бушевать,
Мешать возвышенную дружбу и кровать,
И к краю пропасти бежать со всею прытью.
Судьба коварна - стоит подтолкнуть -
Лавиной захлестнет. И снова в путь.
10.
Лавиной захлестнет, и снова в путь...
Ах, память, ты порой невыносима!
Я умоляю, прошлое забудь,
Представь его безгрешным и красивым!
Прошу, гармонией наполни дни мои,
И старый мусор не храни напрасно,
Весь хлам минувшего в бочонках засмоли,
Яви былое в декорациях прекрасных!
Но память, злая фея, с торжеством
Дарует нам безжалостную совесть…
Да кто прочел бы нашей жизни повесть,
Когда бы не борьба добра со злом?
И если терниями будет устлан путь,
Любя, припомнит нас хоть кто-нибудь.
11.
Любя, припомнит нас хоть кто-нибудь?
Тебя же не забыть мне, как сутяге
Не позабыть судейские бумаги,
Как нищему не позабыть свой путь
К харчевне, где готовится похлебка,
Как полководцу не забыть о брани,
Как пьяному не позабыть о водке,
Как грязному о деревенской бане...
Мне не забыть, покуда ночь темна,
Покуда пьют вино и жарят мясо,
Покуда хочется воскликнуть: "Вот те на!",
Вдруг убедившись в том, что жизнь прекрасна.
А впрочем.,. Как тут составлять прогнозы
Едва ль стихом, хотя бы строчкой прозы?
12.
Едва ль стихом, хотя бы строчкой прозы
Тебе в любви признаться я хотел.
Пусть упадут на голову мне грозы,
Но я послать сонет тебе посмел,
Наполнен он белибердой без смысла,
Морализаторством, снобизмом, фатовством,
Дурачеством, истерикой и мистикой,
Эклектикой, надутым хвастовством.
Руби мне голову, но не гони напрасно,
Прости мне глупости, но оцени мой труд.
Намеренья мои чисты и ясны,
Стихи нелепы, но они не лгут.
Увы, но я себе не государь.
Рискни уйти и разрубить алтарь.
13.
Рискни уйти и разрубить алтарь,
Когда тебе все в мире станет ясно.
Я много видел, но опять, как встарь,
«Я не пойму, что глупо, что прекрасно…»
Сонет пишу - гармоний творю.
Но мысли путаю, слова полны туману.
Солгав себе, я правду говорю,
А правда вновь целуется с обманом.
Вины не зная, от стыда бешусь.
Решусь сказать, а вымолвить не смею.
Беспомощно от ярости дрожу:
Чем больше слов, тем яростней немею.
И снова в руки я беру букварь.
Уйдет волна, останется янтарь.
14.
Уйдет волна, останется янтарь.
Уйдет поэт, останутся стихи.
Чист будет воздух, и прозрачна даль,
Горланить будут также петухи.
Все так же будут облака пылать,
Все так же плакать черная ветла,
Все так же по полям - перепела,
Все так же по церквям - колокола,
Все так же реки по утрам в тумане,
И волны плещут, и шумят ветра,
Но почему заныли чьи-то раны?
Кто плачет ночью, сидя у костра?
Осталась чья-то лодка без руля.
Волна нахлынет - и уйдет, бурля.
Венок сонетов.
Волна нахлынет - и уйдет, бурля.
Итог мне ясен - неясна причина,
Так тянет нас чернить и обелять,
А, отступая, изменить личину.
Ликуя, верить в вечное взахлеб...
Играй с огнем, сноси преграды махом!
Юродствуя, строча донос, поклеп,
Мучитель твой пусть корчится от страха!
И снова хаос подвигов и позы
Лавиной захлестнет - и снова в путь.
Любя, припомнит нас хоть кто-нибудь,
Едва ль стихом, хотя бы строчкой прозы?
Рискни уйти и разрубить алтарь.
Уйдет волна. Останется янтарь.