Я очнулся под ночь в одинокой домашней постели,
Расставаясь со всем — лишь доверившись прочности стен.
Вынимая родной, ни на что не похожий, заветный предмет из коробочки для ювелирных изделий,
Фиолетовым с тусклыми блёстками видел я в сумраке пепельный мой молибден.
Тёплый бархат бордовой коробки для самых интимных подарков
Воплощался во что-то иное, пока погибающий свет,
В это время уже убежавший из тёмных, таинственных парков,
Обернувшись ночным, умыкнул её контур и цвет.
И осталась лишь плотность. Тяжёлая, развоплощённая плотность.
Только плотность — а больше не плоть — в моей тёплой руке. Так чиста...
Не как раньше — притворно-снотворна и долга... Ночная её безотчётность
Повергает в забвение время с лица дождевого холста.
Только даже сейчас, в абсолютном отсутствии света
Он, чуть-чуть отражая, неведомый отсвет ловя, осторожно сверкал.
Ни один из металлов не мог быть похожим на этот.
Невозможно-спокойный. Казалось, он с неба упал.
Я пустил свой режим под откос, но никто не удержит залога.
Никому на Земле я не должен во тьме, наступившей из грустных окон.
Моя жизнь ускользает — и ладно. Я взял в этой жизни немного.
Да и то, по возможности, смог оценить в ней лишь сон.
Иногда я хочу проноситься по тёмной дороге
Очумелым составом вдоль сонной платформы скользя.
Чтобы люди шарахались прочь. Но хоть я завладел очень многим —
В том числе и ночными дорогами — рельсы мне всё же нельзя.
Равновесие прочь, я врождённо открыт ненормальным, больным, неустойчивым плачущим парам.
Темнота и огни за окном — под дождём — это как раз то что надо. При виде таких панорам;
Их нестойкой гармонии, сложно вплетённой в песчаную мощь Chaostar-a
В мою душу врывается радость высоким и спальным дворам.
— Сколько раз посмотрел ты в глаза Натали?
— Чёрно-белое тоже бывает цветное...
— Дальше наших сердец от простившей Земли...
— Гравитации нет — там, где есть неземное.
Воздух спальных районов собой украшая;
В сателлитах Москвы — ни на что не похож —
Безразмерными каплями день завершает
И уводит с собой... молибденовый дождь.