Сны рассосались в ночных головах,
Снова нашествие дней белоглазых,
Снова струною молчанье в ушах.
Лики плывут в небоскрёбов проказу.
Шоры бетонные давят зрачки,
Жест Гиппократа уже не защита,
Медное сердце устало молчит,
Кетгутом времени раны зашиты.
Птицы? Что птицы увядшим цветкам?
Реют неслышно в других поднебесьях.
Хлопает в грудь себе старый там-там,
Градом по крыше поёт мои песни.
Стрелок секундных колышется гром,
Бьются дельфином об волны мгновенья,
Спрыгнул с подножки, и ты – за бортом,
Завтраки лаптем хлебать в отпущенье.
В осень рифмованно шины шуршат,
Смотрит мне в печень кумир стеклоглазый.
Царь финикийский, топчу не спеша
Лбом-каблуком безупречные стразы.