На снегу, в ярком свете, сверкнули глаза,
Тьму пронзила лучом, в небесах “стрекоза”,
Отразившись, на миг, в бледно жёлтых зрачках,
Глухо лязгнул затвор в чьих-то крепких руках.
И с улыбкой надменной, в азарте хмельном,
Он давил на крючок, холод, чуя нутром,
Каждый выстрел в висок отдавался ему,
И смертельный свинец уносился во тьму.
А внизу, скаля зубы и путая след,
Ждали волки спасенья, которого нет,
Их мишенью живой объявил человек,
Смерти, глядя в глаза, они падали в снег.
Пусть пришлось этим утром им снег окропить,
Только души волков ни кому не убить,
И вдруг тот, кто стрелял в волчье племя моё,
Нервно дрогнул, и вниз опустил он ружьё.
Он почувствовал взгляд за своею спиной,
И, как будто услышал пронзительный вой,
Это те, кто из стаи сумел уцелеть,
Мчались к лесу, лишь там не настигнет их смерть.
Бойня кончилась та, лишь, когда рассвело,
Улетели “стрекозы”, несущие зло,
И затихла стрельба по волкам на бегу,
Но пол стаи осталось лежать на снегу…
Человек так хотел страсть охоты вкушать,
Но не смог у волков он свободу отнять,
Неподсуден ему волчьей жизни уклад,
И всегда, за спиной, желтых глаз острый взгляд.
Январь 2007 г.