Я сейчас обращаюсь к себе,
как к ТЕБЕ.
Мой угрюмый учитель! –
Романтик, поэт...
Наше дело – труба.
Но и в этой трубе
я скажу, что причин для волнения нет.
Ох, как времени мало осталось!..
Из всех образованных дурней, учёных невежд
ты один сохранил заразительный смех,
даже если вокруг ни друзей,
ни надежд.
И среди красоты, что не выразит звук,
ты смеёшься, один,
так безмерно далёк – от всего:
от семьи, от уютных подруг, от удобных иллюзий...
Теперь даже Бог не достанет,
и ангелы не долетят
до твоих ослепительно-ярких планет,
тех, где даже кристаллы – живые,
хотя...
Ничего ни живого, ни мёртвого нет.
Мой любимый мучитель,
я вижу, как ты,
улыбаясь, протягиваешь мне свой дар.
И во мне, сквозь меня прорастают цветы,
и Земля превращается в огненный шар...
Но дышать не дыша – так легко.
Так легко.
Не глядеть не глазами – и видеть
вдали:
кто-то освобождает меня от оков.
Как святой Себастьян на сетчатке Дали,
я стою.
Я вишу...
Надо мной Иггдрасиль...
Подо мной бьёт родник.
В теле – тысяча стрел.
Или тысяча дыр...
Но, как он: не просил, не стонал, не молил...
Не старел...
Не старел.
Так и я, промолчу.
(Не смотри, отвернись!)
Не прося ничего,
всё отдам – ни за что.
Всё, что есть,
за дрожание лунных монист...
Вот и всё.
Вот и всё.
И, сквозь снов решето, –
в никуда.
Не держась,
не сжимая ладонь...
Мой учитель,
теперь на тебя я похож.
Так, в кристаллы сквозь трещины входит радон.
Так уходит тепло между клетками кож...
Кто-то скажет потом: “Смертный грех не таков!
Нет, не рубят концы –
эту жизнь так любя!..”
Я сегодня отказываюсь от стихов,
чтобы завтра отречься
– совсем –
от ТЕБЯ.
_