Как сильно в ребра сердце бьет,
То ли стенает, то ль поет,
На волю... волю... волю... лю...
Крадет слова бесстыдно эхо,
А мне теперь-то не до смеха:
Хоть сердце плачет, я – пою...
Все, как обычно, неизменно.
Опять живу я лицемерно,
Мне до смерти все надоело,
Как все хочу я изменить:
О лицемерии забыть,
Все лишнее в себе убить,
И пусть блаженная Луна,
Всегда светла, всю ночь видна,
Осветит ликом мой пустырь.
И я невидимый костыль,
Который так мешает жить,
Отброшу, вскрикну, упаду,
И в черной муке доживу
Свою незыблемую жизнь.
Она важна и так ничтожна,
Что очень, очень уязвима
И точно так же непреложна,
Как сам божественный закон
И детства светлая наивность,
Как Иисус, точь-в-точь как он,
И Девы вечная невинность.
Уничтожая часть себя,
Так подло поступаю я,
Что захотелось вдруг пойти,
И к озеру на полпути
Зачем-то вдруг остановиться,
Подумать о себе и всех,
И, слыша сатанинский смех
И Бога злое равнодушье,
Ворваться в воду, веер брызг,
И – удивительно – удушье!
Принять легко и эстетично
Смерть бесконечной красоты.
Сказать себе: «Пропала ты!»,
Стихии смело так отдаться
И никогда не возвращаться.