Игорю Лукшту и всем-всем
брести по Мытной, по Серпуховской,
двоясь душой - в Данилов и Донской,
презрев предначертанья, предрешенья,
московское избыв произношенье…
к корням, истокам, через дымку лет,
во тьму, где спит неотделённый свет…
и мокнет глина до шестого дня,
из коей завтра вылепят меня…
брести по безвременью ноября…
по зеркалам иного бытия
скользить, не узнавая отражений…
там, наверху, не терпят возражений,
и в назиданье дерзкому уму,
нас выбивают влёт по одному,
чтоб вдруг, снимая маску и скорбя,
узнать в ушедшем самого себя…
фальшивый рай без ключника у врат -
даниловский – хурма и виноград …
ОМОНа, как архангелов, явленье,
здесь всё преобразит в одно мгновенье.
когда-то боле значим был ПОЭТ…
далече те, да и иных уж нет…
другой Читатель, и в другом краю,
на чашу бросит рукопись мою…
но прочь печали!... русская хандра
ещё не доводила до добра!.. -
хранитель мой, расстрига и безбожник,
зовёт туда, где правит бал художник,
ваятель, стихотворец, виночерпий, -
в обитель муз и музыки вечерней,
где за столом – соль Балтских берегов,
соль Каспия, и соль солончаков…
блажен союз собратьев по перу!..
блажен подвальчик, где мы ко двору,
ковчег скульптурной бронзы кабинетной
в квартале-двух от фабрики монетной…
о, Мытная!.. и на исходе дней
мы будем с грустью вспоминать о ней,
и за бокалом терпкого вина
перебирать стихи и имена…
25 ноября 2006 г.