Когда Амур ко мне опять,
Летая у ворот,
Алтею дивную шептать
К решётке подведёт.
Когда я пленник этих глаз
И пряди золотой,
Не знают боги средь проказ
Свободы таковой.
Когда пьём чаши с даром лоз,
Где капли Темзы* нет,
На головах – венки из роз,
В сердцах - любви обет.
Когда мы топим грусть в вине,
И хвори нет с бедой,
Не знают рыбы в глубине
Свободы таковой.
Когда (как пойманный вьюрок)
Я буду петь, хваля,
Величье, славу, щедрый рок
И милость короля.
Когда я выкрикну: ура!
Велик властитель мой!
Не знают буйные ветра
Свободы таковой.
Тюрьма – отнюдь не камень стен,
И не железный прут:
Кто чист умом и кто смирен,
Как в скит в неё идут.
И если вольно мне любить,
И волен я душой,
Дано лишь ангелам парить
В свободе таковой.
* В данном случае Темза - синоним воды.
Здесь аллюзия к тексту Шекспира :
"Чаша горячего вина без капли
спокойного Тибра в ней".
"Кориолан", акт II, сцена I
(древние римляне разбавляли вино
водой, взятой прямо из реки)
Richard Lovelace (1618-1658)
To Althea, from Prison
When Love with unconfined wings
Hovers within my gates,
And my divine Althea brings
To whisper at the grates;
When I lie tangled in her hair,
And fetter'd to her eye,
The gods, that wanton in the air,
Know no such liberty.
When flowing cups run swiftly round
With no allaying Thames,
Our careless heads with roses bound,
Our hearts with loyal flames;
When thirsty grief in wine we steep,
When healths and draughts go free,
Fishes, that tipple in the deep,
Know no such liberty.
When (like committed linnets) I
With shriller throat shall sing
The sweetness, mercy, majesty,
And glories of my king;
When I shall voice aloud how good
He is, how great should be,
Enlarged winds, that curl the flood,
Know no such liberty.
Stone walls do not a prison make,
Nor iron bars a cage;
Minds innocent and quiet take
That for an hermitage;
If I have freedom in my love,
And in my soul am free,
Angels alone that soar above,
Enjoy such liberty.