Туссейн Альберт Иоганович -
музицирующий лингвист,
переводчик-международник,
автор нескольких книг стихов и других сочинений,
лауреат конкурса "Всенародная поэзия России" - 2007
Тел. дом.: 748 21 13 (Москва)
Эл. адрес: atuss@ttbox.ru
и/или
atou@tengizchevroil.com
ххххххххххххххххххххххххххххххх
СОЧИНЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ
(из книг "Реакции" и "Русские рубаи", см. также в стихи.ру и проза.ру)
ххххххххххххххххххххххххххххххх
Гавайское трио
1
Гавайи поют петухами.
Швейцария мелодирует,
весело позвякивая
коровьими колокольчиками.
Грузия грезит
горними гармониями.
Латинская Америка –
вся в переборах
гитарных.
Родина вся в солоспівах
Заливается
Высоким-высоким
жаворонком.
Россия славно солирует
своими соловьями.
Этот мир - Музыка!
2
На Гавайях
я так и не нашел
мечты моего детства –
гавайской гитары.
Но зато у меня теперь
есть укулеле -
мини-оркестрик,
веселая «прыгающая блошка».
Очень удобно!
Куда угодно можно возить.
Где угодно можно возиться.
3
Почтенные (и возрастом и телом)
мадонны-матроны
просто-таки наяривают
на гитарах, укулеле и ударных.
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Друзьям
Приласкайте мою гитару,
присмотритесь к ней доброжелательно –
и она отзовется-откликнется…
Мириадами звуков-звезд
кинет в черное черствое небо
ваших подлых поденных
предательств…
Гитароман
Звенит гитара…
Гремит гитара…
Гитара манит…
гитаромана…
Е – е – е – е – е - е - е – е
Есть на свете парень.
Дня он не может прожить,
дня, чтоб без гитары.
Доверил он мечту, печаль и радость,
как солнце, рыжей спутнице своей –
Е – е – е – е – е - е - е
Ей вопрос он задал
тот, что без ответа.
В ней, наконец, отыскал
песню, что не спета.
Из кремня он гитары высечь пламень
стремится, что горит в его душе –
Е – е – е – е – е - е - е
Если б смог оторвать
взгляд от струн гитары,
встретил бы рядом в глазах
дар, что высек сам он.
Но струн металлом пальцы обжигая,
иной награды ищет он себе
Е – е – е – е – е - е - е
Есть другие дела,
есть другие дали…
Но, как магнит, но, как маг,
вновь гитара манит,
гитаромана,
гитаромана…
Храмное
Ольге Кюн
Серенький храм
филармонии местной
внемлет дарам
пианистки известной.
Бархату платья
и мрамору рук ее,
в муках и счастье
рождающих звуки.
Замер зал, стих.
Прядет чуть ушами.
Боже! Гляди,
что творит она с нами!
Стаи птиц
залетали вдруг.
Сколько садов
распустилось вокруг!
Слушают души.
Слушают грудью.
Что-то их рушит.
Что-то их будит.
Фальшь догорает
кострами забвенья.
Жар их питает
огонь откровенья.
Гневный аккорд,
черный, залитый кровью,
гробит тот вздор,
что считал я любовью.
Мерный хорал
наплывает органно.
Эх! Все бы я дал,
чтобы жизнь стала ладной!
Форте гремит
расщепленною силой.
Сердце щемит
по ладошке любимой.
Люстры звенят,
сосульками тают.
Вершится обряд…
Уж над нами летают
фугами птицы.
На них уже шикают…
Долго ль мне биться
в оконца души твоей?!
***
Златострунная гитара –
это волосы твои.
Бархотонный гул органа
омывает мою душу.
Я люблю тебя, как море
с синеокими волнами,
с изумрудными глубинами,
фиолетовыми далями.
Степи Родины моей,
жаворонок в знойном небе,
васильковые озера
и пшеничная волна…
Льются звуки, формы, запахи…
Осязаю все лишь сердцем.
Я люблю тебя, землячка,
горячая, рОдная…
Подражателям Омара Хайяма
(двойная фуга)
«Первый, кто сравнил женщину с розой, был поэт…
Второй, кто повторил это, - пошляк…»
По-моему,...............(Сколько же в мире людей,
тут, вроде,............. совершенно не имеющих
уже абсолютно .......... ничего своего…
и добавить нечего… ..... Никакого своеобразия…)
Ансамблю скрипачей Большого театра
Реентович – регент.
Виолиновый хор
превращает зал в храм –
хоть вноси образа!
И ласкает нам слух
кантилена смычков.
Режет сердце на части
и правду в глаза…
Я не часто на исповедь
к Вам прихожу,
помолиться, в грехах покаяться.
Самым честным и чистым
от Вас ухожу.
(иль, быть может, мне так только кажется?)
Нет, не кажется!
С грязью идет борьба!
Не смирить меня с миром музыкой,
даже музыкой Вашей.
Моя мольба –
о счастливой судьбе ее узников.
Вот на крыльях мелодии детство
птицы-скрипки тебе принесли.
Вот лица твоего кокетство
сквозь туман твоих глаз унесли.
Льются, льются ручьи. И жадно
ловит воздух твой тонущий рот..
А в груди, надрываясь надсадно,
бьется жизни всей звуковорот.
Все подвластно тем струнным флейтам:
тот раскис, этот сжал кулаки…
И зима вдруг становится летом.
Забывает душа тумаки…
Что же, что же ты все-таки значишь?
Вот задумался ты наконец.
Ave, здравствуй, Maria! Ты плачешь?
Но зачем тогда плачет подлец?
Просветленные лица – окинь взглядом зал! –
пьют бальзам наинежнейшего тутти.
Нет, не зал это – добрый волшебный вокзал.
Пассажиров увозят в Мечту тут.
Сколько жаркого снега вихрь скрипок нанес!
Вечных чувств, вечных мыслей, движенья!
Чу! Краснеет стыдом алкоголика нос.
О высоком загрезил мошенник…
Но окончен концерт…
Хоть в пути поезда –
у каждого снова свой лик.
Что ж мешает нам
честными стать навсегда?
Почему мы чисты лишь на миг?
*
Гитара – моя зараза…
Поэзия для меня зараза…
И женщина для меня зараза…
Так, может, прикончить все сразу?
*
О-о-о! Африка…
А-а-а! Африка…
Е-е-е! Африка…
У-у-у! Африка…
Вся Африка - голосисто гласная.
Идем…
Отрыдав на Бетховене…
Отвздыхав в театре…
Прослезившись над книжкой…
Умилившись закатом…
Все мы идем
по-прежнему
продолжать
свое дело:
одни – жить просто и честно,
другие – сложно и честно,
третьи – просто и подло,
четвертые – сложно и подло.
Пятые уже ушли…
Банное
Баня – это очень чисто. А значит – очень красиво.
Это как музыка Листа, где встретились нега и сила.
Здесь каждый быть чище всегда готов (даже не знающий музыки Листа).
Примеряют зубастые шеи ртов подарок – из кружек пивных монисто.
*
Ветер собакою лижет соль
январских сырых тротуаров.
Месяц над миром повис, как бемоль,
сердце смягчающей карой.
Повысьте весь мир на полтона!
Пусть лопнет металл его струн.
Пусть бесится, воет и стонет –
не лижет подошвы Перун!
Горе в одной тональности
Мне плохо, плохо, плохо, плохо…
Ушла от меня любимая.
Ушла, не простившись…
На ней лишь клином
мой свет, мои дни, мои ночи
Мне плохо, плохо, плохо, плохо…
Ушла от меня надежда.
Ушла от меня любимая…
Ушла… а я весь тут…
Рубаяты
(квартет)
В разноцветных рубахах четырехголосные ребята,
кувыркающиеся кубики-рубики, подрифмованные румяные рубато
рубятся, ребячатся, резвятся,
радуют, радеют, рыдают…
Баху
(багатель)
Умиротворение…
Бог
умер…, а творение
горит!
*
Из черного неба,
как солнце златое,
любовь моя всходит –
ответь!
И все в этом мире,
невзрачно простое,
блестеть начинает
и петь.
Так пой же,
влюбленный мой
голос!
Любовью наполненный
колос,
сраженный косою
под корень,
увидевший счастье
и в горе.
Ты прелесть,
ты чудо,
и лесть
любая
не будет
обманом,
поскольку ты все,
что есть
на свете,
но выше станом.
В каком-то предчувствии
странном
я жду от тебя…
Что?
Бог весть!
Такая музыка
У меня на работе в каком-то другом отделе есть женщина. Богиня. Я ее не знаю. Просто издали украдкой любуюсь при встрече. Но вот однажды она полезла на сцену. Петь. Бездарно. Теперь я в ней ничего не вижу. Абсолютно. Вся ее красота для меня вдруг поблекла. Просто исчезла. Ноль. Такое отношение нередко встречаешь у настоящих музыкантов, неважно профессионалов или любителей, – немузыкальный человек для них по большому счету– это уже (или еще) не человек. Неполноценный. Подобную профессиональную сегрегацию (жестокость?, чванство? – градаций здесь много в зависимости от наличия или степени такта и тактичности) наблюдаешь иногда у представителей и др. профессий (киношников, спортсменов, технарей, танцоров и пр.) Есть у людей какое-то стремление к клановости, особой форме стадности…
Именное
Лора – моя гитара.
Лора – моя сестра.
Лора – любимой имя.
Есть имя, но нет тебя…
Вера – как просто и здорово!
Вера в весь мир, в себя.
Вера – хорошее слово.
Есть слово, но нет тебя…
Сколько имен!
И сколько слов!
Сколько понятий!
Значений!
Сколько орлов,
Еще больше ослов
Всяких мастей
И течений!
У коровы слов
Пребольшущее вымя.
Сосите же кровь!
Упирайтесь в Имя!
Итальянское
(мальканто – мало такта)
В Италии много наших вокалистов,
противными поставленными голосами
пытающихся выдавить у прохожих
если не слезу, то хоть монету…
Тактичное
Часто отсутствие чувства такта музыкального
сочетается с отсутствием такта вообще.
Так, петь/играть, не соблюдая музыкального такта,
Весьма-таки бестактно.
Мордобой у зала Чайковского
Вот все мы в концерте
от тонкости млеем
музыки, жеста, стихов…
На улице ж
жизнь нам
в гармонию вносит
несколько жестких
штрихов.
От фактов глаза
не заклеишь елеем
самых тончайших
оков.
Не смерть –
зло нас косит
и даже не спросит
отнюдь отпущенья
грехов.
Ты видишь,
как бьет оно,
целясь в живое.
Как гибнет оно
с ужасающим воем…
И все ж,
выбирая
меж мщеньем-забвеньем,
уходишь – так проще! –
нейтральным изгоем.
О, варвары-люди!
С каким озлобленьем
мы к краху идем
под бездушья
конвоем!
Музыкальное
(этюд)
Очень многие мои знакомые утверждают, и, похоже, так оно и есть, что они очень любят, даже обожают музыку, в то же время они никогда даже не пытались, не пробовали и не стремились овладеть игрой на каком-нибудь музыкальном инструменте. Для меня лично это очень странно, как-то неполно, непонятно и совершенно незавершенно. Это как бы любить женщину и не стремиться к физической близости с ней. (Кстати, мне не нравится выражение «овладеть женщиной». Чушь какая-то! По большому счету, я думаю, это вообще невозможно, не говоря уже о том, что неизвестно, кто же, в конце концов, кем владеет. Да и со стилистической точки зрения это звучит как что-то вроде «запечатлеть поцелуй» или «облобызать» и прочей пошлятины).
***
Рэп – треп
прыг-скок
шмяк – бряк
вот так!
сел – съел
влип – в лоб
за так
ну, как?
Полевая музыка
Татьяне Галицкой
«Жизнь должна быть праздником»
А.Скрябин
Конечно, здесь первая
скрипка – жаворонок.
Горнист – колокольчик.
Дирижер – рассвет.
Задолго до солнца
настройка, пристройка
и проба голоса
просто так.
Вот первый луч.
И все замирает
на миг-мгновенье.
Робкие такты
легкой, как ветер,
прелюдии утра
по лесенке гаммы
октавами вздохов
взбегают ввысь.
И гаснут аккордом,
как «ах!» рожденья…
Зарево. Снова
все замерло, словно
слушая эхо
растаявших снов.
И вот незатейливо
первая фуга
вплетается в небо.
За ней другая…
Вот уже вал
нарастает, рой.
И сходит.
И вот уже
ритмы дробятся
в рос серебро.
Цветы раскрывают
лепестков арпеджио.
Под урчащий
бас-остинато шмеля
бабочки-пряхи
в каноны-прятки
играют.
Резвясь,
ковер вышивают.
Такой мелодичный!
Такой восточный!
На нем искрится
извивов узор.
Все выше и выше!
На нитях хорала
качается солнце,
гремит в там-там.
Кантатой лета,
симфонией жизни,
проснувшимся чудом
рождается день!
И льется – славься! –
ему навстречу.
Поет, благолепствует
мир земной.
И все живое
стремительным эхом
стремится ответить
на роста зов.
Все новые
волны-звуки
вступают.
Не скован оковами
их океан.
И вдруг…тишина…
То ничком в траву
вдруг упавшее солнце
решило в полдень
устроить антракт.
Иль просто послушать
у самой земли
соло-стакатто
кузнечиков дружных.
Иль пьяно понюхать
мелодию мят…
Но не надолго.
Ведь жизнь невозможна
без звуков всеобщих,
гармонии всех.
И снова литаврами,
кличем победным
гремит Природа,
играет свет.
А в центре царства
поет и трудится
венец невозможности –
сам-Человек.
И такая музыка
в пальцах танцующих!
Такая беглость
в синкопах глаз!
Что солнце кружит.
И небо жмурится.
И дело спорится
в самый раз.
Под ритм работы,
под праздник песничный
скрыть не можется
полю богатств.
И спело пряное
пылко пышет,
предчувствуя близкое
счастье-покос.
То зрелость удачи,
то радость отдачи
в блаженстве и боли
спелых плодов!
И кончается день
золотыми нотами
потом и песнями
сбитых стогов.
Воспоминание об Аль-Гамбре
«Подай ему, женщина, ибо нет большего несчастья в жизни,
чем быть слепым в Аль-Гамбре».
Из арабской поэзии
Свершилось!
Сбылась давняя самая заветная мечта каждого гитариста-классика:
сыграть «Воспоминание об Аль-Гамбре» знаменитого Франциско Тарреги
в самой Аль-Гамбре.
Теперь и всегда потом я буду играть эту триумфальную трепетную пьесу-тремоло,
входящую в репертуар любого мало-мальски уважающего себя классического гитариста,
с гораздо большим пониманием и проникновением.
Вечно она будет напоминать мне о «плачущих водах» Аль-Гамбры.
Музыкально-словесное
(до-мажор)
ДО чего ж музыкально на свете жить!
РЕжут слух лишь фальшивые ноты.
МИлые сердцу мелодии слов
ФАбулу вечную вяжут.
СОЛЬ остроумия сыпят,
ЛЯмку вечности тянут.
СИлятся вытянуть Песню…
ДО чего же словесно жить!
Песня-печаль
Это песня-печаль,
это память-печать
на душе, на моей
навсегда…
Где-то солнца закат догорает, маня…
Где-то птицы летят за моря…
Где-то смех, где-то жизнь…
Только черная ночь,
Только песня навзрыд для меня…
Белым-белым днем,
тихим-тихим сном
ты ушла, уснула мечта…
Был ведь целый мир,
счастья вечный миг,
небо звезд, море грез у меня…
Но теперь только серая осень со мной
круглый год, даже майской весной…
Ты шепнула «Лови!», побежала, смеясь.
Я глядел тебе вслед, не спеша:
мне казалось тогда, будет счастье всегда,
что погоня за ним не нужна.
Сотни троп, дорог
я прошел бы, смог
переплыть все реки, моря,
чтоб вернуть тебя,
чтобы догонять
каждый день, каждый миг, каждый час.
Только тихое, нежное слово «Лови!»
говорят мне другие, не ты…
Это песня-печаль,
это память-печать
на душе, на моей
навсегда…
Поэзии–Музыке
Задыхаясь… в одышке… истерзанный… истоптанный…
в кровь разбиваюсь о Твой порог:
возьми мои руки – это последние…
Возьми мое сердце – это итог…
Не забывай-забудь…
Вот и прошла
наша весна.
Вот и пришла
лета зима.
Спелых волос
твоих копна.
Смелый вопрос
в твоих глазах.
Не забывай часы
наших минут.
Ну а года…
Годы забудь…
Счастье длилось недолго.
Был короток наш вальс.
Годы нашего завтра
скрыл, кружась и смеясь.
Мокрый перрон,
будто щека,
прямо у ног
лег, как судьба.
Вот и «прощай».
Вот и «прости».
Судьба одна,
но два пути.
Не забывай часы
наших минут.
Ну а года…
Годы забудь…
Цыганское
Цыгане – несомненно, уникально талантливый народ,
хотя, по мне, слишком уж
порой увлекающийся…
цыганщиной…
Простая фуга
(этюд)
белое серебро
белое серебро
красное золото
красное золото
синее серебро
синее серебро
красное золото
красное золото
черное серебро
черное серебро
красное золото
красное золото
белое синее
черное серебро
красное золото
красное золото
серебро серебро
серебрится льется
сердцем бьется
силой льется
совсем не скользко
на душе
но синим
желанием снится
пресловутая степь
невспаханная днем
белым днем
белым днем
черной ночью
черной ночью
красное солнце
красное солнце
красное золото
красное золото
Мышиное
С мышками у меня происходили вполне музыкальные встречи. Первый раз это случилось в армии. Чтобы поупражняться на трубе, я, чтобы не мешать другим, уходил в подвалы овощного склада части и там, под землей, среди капусты, моркови, лука и картошки наяривал всякие фирули, гонял гаммы, пассажи и пр. Однажды я заметил, что когда играю спокойные размеренные мелодии, из норки в углу выходила маленькая мышка, становилась на задние лапки и слегка раскачивалась в такт. Так было несколько раз.
Много лет спустя, на даче, когда я один ночью играл на гитаре, тоже иногда появлялась мышка, подбегала ко мне и иногда по штанине даже поднималась ко мне чуть ли не под руку.
Поэтому к мышкам у меня очень теплое отношение. Не так часто встречаешь истинных ценителей музыки, в таких случаях чувствуешь себя настоящим Орфеем.
Песенное
Нет ничего краше
радуг улыбок ваших.
Люди! Для сердца уставшего
нет ничего милей.
Силу свою отдавшее,
радость отдачи знавшее,
вашим теплом, сограждане,
сердце стучит сильней.
Нет! Не нужна им пенсия!
Хлеб не заменит песню!
Песня – вот хлеб наш самый
насущный, в конце концов!
Вы улыбнитесь сердцем
песне наших отцов.
***
«И с благословляющей улыбкой
она исчезает ласковой ошибкой»
В.Хлебников
Жизнь – это гитара, моя Patria chica.
Жизнь – это женщина, пришедшая и ушедшая.
Жизнь – это слава и справа и слева.
Жизнь – это слово, первое и последнее…
ХХХХ ХХХХ ХХХХ ХХХХ