Птахолёт нёс голодным, распахнутым небу навстречу
ртам, что можно в энергию роста химически сбыть
раздробленьем на атомы. Но дробовик в этот вечер
не зевал и унёс в мир иной тварь, чихнув из избы.
Гром ружья обернулся пернатому залпом Авроры,
возвестив продолженье того, что малёк-пищеед
не планировал. И птахолёт не спланировал... Снова
самый слабый почуял желудком события след.
То ли сторож был пьян, то ли чудо крылатое сбилось
с курса (не было звёзд, снегопад или прочий сюрприз).
Метафизика дроби: всевышнему сдаться на милость,
без вопросов лететь себе из.
Птахолёт был задумчивей умных – глаза на макушке,
не по Канту он двигался курсом восточным к Москве.
Птахолёт бывшим яйцам желал принести пищу кушать
и погрязшим был полностью вэ.
Так погиб весь летучий рассказ вместе с главным героем,
что не волей инстинкта, подбитый, в падении сдох.
И семья вся ушла. В память, может, деревня провоет
гамму чувств. «Из» начнётся, а кончится -«до».
17 января 2002