Каждый день совершать открытия и не быть в курсе,
Читать вечер по освещенным окнам спальных районов,
Ночью выжимать максимум, и на последнем ресурсе
Поутру признавать в стеклянных отражениях своих клонов.
Как громко закипает чайник и еле слышно вчерашний суп.
Только в Приморье китайский чай продается в авиакассах.
Всё и все – делу, но к телу ближе старый тулуп
В мрачном шкафу рядом с наглядным подобием и матрасом.
Ковыряясь в могильных холмиках картофельных захоронений,
Поневоле задумываться о плодовитости андеграунда: вместо
Поиска на поверхности синонимов для старых сравнений
Практикуется валить лес, чтобы обозначить грибное место.
А все же тесно для ипохондрика понятие аскетизма,
Нарочный апломб прикрывается ресницами как бы нечаянно.
Не каждый хозяин – творец своего безумного материализма,
Не каждое посаженное дерево переживет своего хозяина.
Ало-малиновый румянец вафель шахматного города,
Протертая серость путей до ближайшего и обратно –
Так понарошку выходит песня в три-четыре аккорда,
Так она повторяется и забывается многократно.
Каждый день придумывать себе новое занятие,
Перелистывать лица, взгляды, образы, выражения,
Укутывать первого встречного в чужие объятия
И прятать грустинку в уголке глаза без сожаления.
Бесхвостое двуногое, приносящее запахи и чьи-то кости,
Помесь щенячьего бога с метлой и спелого счастья,
Тебе доверяют, да что там, верят и ждут в гости,
Только пока ты даришь другим скупое «Здрасьте».
Может не зря в миру так мало осталось мирского?
Может не даром Война до сих пор женского рода?
От семени брошенного до отголоска людского
Каждый ищет для себя не только выхода, но и входа.