Птица длит линию чертежа.
Надо строить. И надобно уезжать.
Туда, где опара из базилик,
опадает к линии у земли.
Еще, сердясь на учеников,
спорящих, кого запрягать из облаков,
вместо одров, вздумавших околеть.
Или плыть дальше в кумпарисовом корабле.
Не стяжать и глазом. Ничем уже не стяжать.
Об одной мысли одна межа,
отделившая строящего меня
от меня, способного только внять.
Сам отпускал - в руки посохи рисовал,
на иконах де будут расти из скал.
Из обителей, кем бы их заселить,
чтобы не иначили, но блюли.
Море стеклянное, здесь оно, недалеко,
стоит, как в леднике молоко,
и в него, собою неопалим,
глядит предвечный Иерусалим.
Ангелы в нем говорят - «пусти»,
и разлепляются на людей и птиц.
Человек стоит, тщится себя разжать,
птица длит линию чертежа.