Рыба умерла, рыба умерла,
полосатая рыба скалярия,
плоская, как доска,
от тоски.
Потому что как ни корми
ее водорослями и дафниями,
она все смотрит в себя,
все уходит в себя.
Вот и сейчас – лежит рыба на дне,
а над ней – нет ее,
и под ней – нет ее,
и сбоку от нее нет ее,
и нигде нет ее, она в ней,
в ней столько-то дней,
с аквариумом морей
и рек.
Рыба не человек,
но смертью они похожи,
смерть так ко всем приходит,
черная дама червей.
И лежит она плоская, не дыша,
распустивши жабры, глаза смутивши,
и улитки медленно к ней спешат
кучерявой lent’oй, как будто пишут
на венке: Любимой – ням-ням – тебе,
будь любезна с нами последним телом,
домино улиток пришло к ры-бе,
никуда не деться – темно и тесно.