Как зачарованно глядит на это глаз
Туманами объятое жнивьё…
Истомой первозданного покоя
Рожденье новости о старом мире услаждает,
И, будто маятник, в сакральной глубине качает,
От стенки к стенке пригвождая в бое,
Закостеневшее в мещанстве летних страз
Людского сердца рваное бельё,
Бескровное, но все-таки, живое…
Цветами сумерек, раздетых догола,
Шагами по листве, упавшей в ночь,
Ночные сны исполнены влюблённых
И разведённых, вжившихся в свой сплин,
И у обочин ждущих мессалин
Аудиенции козырного туза…
Цыганке-осени все мало барахла!
И слёзный блеск пленит её как злато,
И жнёт свой хлеб она бесстрастно, виновато,
Порок и слабость тщетно силясь превозмочь,
Бредущим по листве заглядывая пристально в глаза…
От сна до сна свой неизменный крест влача,
Как без неё душа за год осиротела,
Как износилось, истаскалось и устало тело,
От зноя охмелевшее, отравленное летней суетой,
Пресытившееся зелёными тонами!
Но вот пришла, и золотом легла на аналой
Пред певчим времени её волос парча
И обернулась верности и веры письменами…