Когда мне стукнул тридцать один
Мне было еще далеко до первых седин
Хотя младший брат мой уже поседел изрядно
Предлог для усобицы карабахской и смешон и нелеп
Однако кому-то война – чума,
А кому-то – мать родна, люба и приятна
Едва мне стукнуло тридцать два, еще был слеп я
Тогда, хучь не нажил ума
Но мне казались прозрением, да, истины озарением –
Улыбки на личиках мертвых детей
И муки отчаяния взрослых убитых людей
На фотографиях хроники криминальной
Что-то дети видят такое, чего не видим мы
В картине документальной, сотканной из пелены
Ирреальной, иллюзорной тьмы, объевшиеся белены
С ума сошедшие под воздействием Луны идиоты…
Когда мне стукнуло тридцать три
Дураки зашептали: «Остановись и умри!
Ведь ты достиг возраста универсала»
Но другие образы пришли мне на ум, их было не мало
Из ноосферы вышли навстречу посланцы Зари
Светлой Руси хранители-богатыри
И Муромец – козак старый сказал: «Прими
В тридцать три года сидючи на пещи
Дар от волшебницы Авалона
Яблочко золотое, выросшее до смешения Вавилона!»
Проснулся и понял сразу
Пока не зашел ум за разум
Пора молодцу с печки слезати
Хватит дураку нежиться на полати
Быть может я из той породы, кто долго запрягает
Но, выехав за ворота, раньше других поспевает
Когда мне минуло тридцать четыре
Лето любви наступило в мире
Но только лишь в возрасте сорока
Уразумел-таки наказ старого козака
Быть верным памяти древних Богов
Помогать овеществлению вещих снов
Не спрашивать совета у ослов
Когда сердце-вещун грохочет
Как ритмы тамтамов колдовских гремят
И Небо само над глупцами хохочет
Лишь в возрасте около сорока
Полюбил наконец ментальные потери я
Утратив почтение к ложным святыням и суевериям
Лишь в возрасте около сорока
Ступил на Твои кисельные берега, молочный мой Океан-Река…
13. 06. 2006 г.