Гул затих. Я вышел на подмостки.
Б. Пастернак
Горят софиты в полной темноте.
И тысячи пар глаз устремлены
На сцену, где распят ты на кресте –
Без видимой вины.
Мне кажется, я узнаю твой лик
В том муравье, что тянет сухой лист.
Он измождён борьбой, но всё же он не сник.
Играй! Играй, артист!
Ведь эти маски жаждут одного –
Увидеть, как падёшь со стоном ты.
А ты молчишь и смотришь на Него
Средь смертной темноты.
Играй! Играй, пока не выйдет срок.
Кулисный саван разделит тебя с толпой –
И ты расслабишь палец, давящий на курок.
Играй! Шути и пой!
Сгорай за них, их искупай грехи!
Забудь себя – смотри в глаза Ему.
Прислушайся: вот-вот проснутся петухи –
И свет прогонит тьму!
И оживёт забытый всеми миф.
Они уйдут с твоим огнём в сердцах.
И прилетит терзать тебя безмолвный гриф.
И мукам нет конца!
А с темнотой вновь явятся они –
Опять пустые маски вместо лиц.
Всё та же тишина и тусклые огни,
И кровь сочится из твоих глазниц.
Горят софиты в ждущей темноте.
Простой сюжет для сотен скучных книг…
Вдруг вспыхнул свет – и с ним исчез
висевший на кресте.
И плачут лица, маски сняв – на миг...
1997