Болтается тряпочкой
его одиночество,
четыре стены
невесёлым пророчеством
замкнули мирок
до абсурда привычный.
Тишина и покой,
хотя... слишком двулично...
То мается тень
в опустевшей квартире,
и жизни здесь нет,
просто смылась в сортире.
Судьбы приговор-
ненавистая старость;
но он не клянёт,
ведь осталось лишь малость...