Я вижу аравийские пески.
Темнеет кровь, стервятники кружатся.
И снова на краю бы удержаться,
Но мне сегодня как-то не с руки.
Искали суть и усмиряли плоть,
Жгли города, чужих детей и женщин.
Земля в коросте воспаленных трещин
Носила нас, как повелел Господь.
Как пепел, вереница душных дней
В бесплодных поисках давно пустого Гроба.
И ночи ненасытная утроба
В кинжальных проблесках огней.
Святыня мира – Иерусалим!
Хотел бы вновь тебе я поклониться
И за друзей погибших помолиться,
Но умирать им выпало одним.
Была дана – и сгинула вдали –
Надежды запоздалая святыня.
Моя душа – сожженная пустыня –
В пыли дорог на Иерусалим.