Эзоп - Северная мастерская Феано.
Иллюстратор Геннадий Спирин
;
ПРЕДИСЛОВИЕ
Однажды мойры день-деньской
Играли в куклы меж собой.
Одна из куколок была
Так хороша, и так мила,
Что мойры, грех не утаить,
Решили кукле отомстить
За красоту, что очевидно…
Ах, мойры, мойры!
Как не стыдно!
Они отправили её
На землю, в тяжкое житьё.
Но перед этим во дворец
Послали дочкой, где отец
Любил без памяти её.
Принцесса, имя как твоё?
Про имя мойры позабыли,
Но испытать её решили
Сначала негою и лаской,
Затем тяжёлой жизни сказкой…
Других же куколок они
В коробку прежнюю сгребли
Да и закрыли до утра.
А этой дали время! Да…
Вот так случается порой
И с человеческой судьбой…
Пришла на землю…
Отчего?
Причина - зависть, мойры, что?
Какая цель дана судьбе?
Возможно, то решать тебе…
;
Принцесса на горошине,
Принцесса на бобах…
Судьба, как жребий брошена,
Но в чьих она руках?
Завистливая мачеха из царского дворца
Красавицу прогнала, и скрыла от отца…
Идёт бедняжка день и ночь,
И вот идти уже невмочь…
Злой ветер хлёстко бьёт в лицо,
И мир сжимается в кольцо.
Дремучий лес… кричит сова,
Пугает леший из дупла!
Вокруг шипы, колючки, ветки,
И паутины злые сетки…
Ревёт как будто где медведь:
Ау, красавица, ответь!
Бежит она, прикрыв лицо,
И вот, пред нею вдруг, крыльцо...
Она стучит, но ей в ответ
Лесное эхо… шлёт привет.
Одежда мокрая, в клочках,
И страх в девических зрачках…
Без сил она упала здесь.
Крыльцо избушки… Где? Бог весть.
А поутру её старик
Занёс под кровлю и поник
Седою, знающей главой.
Стоит над нею, сам не свой…
Жалея, силится помочь
Он убежавшей в злую ночь.
Вот, в чай кладёт цветочный мёд.
Она, очнувшись, чай не пьёт,
В бреду зовёт уже отца,
Роняет слёзы в пол-лица,
Но что старик ей может дать?
Лишь слово, доброе, как мать,
Сухое платье, каравай,
Орехов горсти и… «прощай».
Царевна вновь идёт туда,
Куда зовёт её судьба…
Пред нею город небольшой,
А стражник, видимо, старшой,
Вопрос сурово задаёт
О том, куда она идёт.
Не знаю, кто я и куда
Иду, но гонит-то беда…
Подумал стражник:
- Мне везёт!
И к Королю её ведёт.
Приходит с девою красой,
Одетой бедно и босой,
Он прямо к царскому дворцу.
Ведёт, как к брачному венцу.
Награду ждёт от Короля,
И ждёт, воистину, не зря!
И, получив свой золотой,
Он возвращается домой.
Король на девушку дивится,
И всё никак не наглядится!
- Ты кто? Откуда и куда?
И почему пришла сюда?
- Я будто память потеряла,
Когда из леса убегала,
Когда гроза уж надо мной
Гремела… Ветер штормовой
Меня, как листик, гнал вперёд
И дни, и ночи напролёт…
Но всё же, всё же… помню я,
Была я дочкой Короля...
- Возможно, так оно и есть…
Эй, дайте девушке поесть,
И пусть она поспит потом.
Вот слуги вводят деву в дом,
Дают горячего поесть,
Циновки стелют, что не счесть,
И говорят:
- Теперь усни. Наутро все они пришли.
- Ну, как спалось тебе у нас?
- Я не сомкнула нынче глаз!
Как можно спать, коль под тобой
Как будто камни, ком горой!?
Циновки слуги подымают
И видят складки, и вздыхают,
Да снова стелют ей постель –
Перин уж десять, ей же ей!
И вновь кладут её поспать.
Наутро к ней идут опять:
- Ну, как теперь тебе спалось?
- Мне вновь уснуть не удалось!
Всё будто комья подо мной,
Теперь с больною я спиной.
Опять перины все трясут,
Находят вату там и тут.
Двенадцать ей несут перин
Набитых пухом дорогим,
Кладут на ровную постель:
Теперь заснёт!
Да не ужель!
Но снова деве спать невмочь…
И вот, опять проходит ночь.
Наутро слуги:
- Как спалось?
Поспать опять не удалось!
- На этот раз ты не права,
В перинах - пух, а не трава!
- Но мне кололо что-то в бок! -
Никто ответить ей не смог…
Перины снова подымают,
Меж ними чисто! Все вздыхают.
Но под последней, - враг для сна -
Лежит… горошина одна!
Вот доказательство тому,
Что ты явилась ко двору
Принцессой в бедном одеянье,
Как будто, ждущей узнаванья…
На самом деле, видим мы
Преблагородные черты!
Судьба земная точно так
Тебе даёт подобный знак.
Не может спать в земном миру,
Как на лебяжьем-то пуху,
Чего-то вечно не хватает,
И поутру она вздыхает,
Что всё же плохо ей спалось,
В себя прийти не удалось.
Где Царь отец, где дом родной?
Судьба, принцесса, мир с тобой!
Принцесса на горошине,
а, может, на бобах?
Судьба, как жребий брошена,
но, в чьих она руках?
Пусть жёстко спать, пусть горек хлеб,
Но в памяти отец,
Что ждет её уж сотни лет!
Дождется ль, наконец…