Только как ни крути память все же подобна Помпее,
Погребенной под пеплом из прочно забытых минут.
Путешествие в город за тридцать несчастных копеек
Начинается с места, в котором тебя помянут.
На знакомом трамвайчике с ворохом старых знакомых
Мимо сереньких улочек с тенью киоска в конце
Путешествие катится с блеском и звоном оконным,
И улыбка болит на чужом от улыбки лице:
"Боже мой, это сквер, это маленький дворик учебный,
Это тянется дом, где под мебелью первый этаж,
Это жестью гремит перекрашенный в желтый зачем-то
Швейной фабрики склад и форпост собирательный наш.
Это здесь я сквозил, это здесь я гонял обормотом
На еще трехколесном неясной породы коне,
Это здесь я бродил, в кашемировый вечер замотан,
И размазывал слезы случайной любви по скуле...
Мы носились гурьбой, партизанским летучим отрядом,
Нас ловили на запахи хлеба и звуки кино.
Где-то здесь, между досок, на целую вечность запрятан
Был листок-шифрограмма, а с ним - из "Закусочной" нож.
Мы знакомились с пряным, проулочным детством друг друга.
А за этой пристройкой, где воздух от дыма густой
И гуляет, и дышит, и парусом ходит упруго...
Ах, трамвайчик, постой, ах, трамвайчик мой милый, постой!"
Но плывет поворот на "кольцо", за которым - палатка,
И наклонный забор, и врастающий в пыль турникет,
И знакомые сходят, а ты уезжаешь обратно,
Потому что ты жив, а они, получается, нет.