Говорят, там у нас - морозы?
Я едва не сказал: "...у вас".
Опостылела стылая проза.
Я в стихах поведу рассказ.
Пишут в прессе - у нас морозы,
Наступает холодный фронт.
Замерзают в Грузии розы,
И лавин грядёт эскадрон.
Как вы там, в снегах и метелях?
Не болеет ли кто из родни?
И не снятся ль в холодных постелях
Лета жаркого дивные дни?
А на Кубе - дни штормовые,
Море пенное в молы бьёт.
Воют ветры, как домовые,
Раздирая небесный свод.
Я забыл, что такое бризы,
За окном шестибальный шторм.
И несётся остров сквозь брызги,
Развеваются ризы штор.
А ночами луна-барракуда
Между рваными рифами туч
То ль куда-то плывёт, то ль откуда:
Жёлтый взгляд жесток и колюч.
Пальмы-битлы штормами расхристаны,
Ветром катит, как мяч, кокос.
На ночной одинокой пристани
Анакондой свернулся трос.
То ль к войне идут тренировки?
Иногда отключают свет.
По утрам надеваем ветровки,
Но опять - 25 в обед.
А в дальнейшей судьбе, Володя,
Мне не видно совсем ни зги.
Срок кончается в мае вроде,
Впереди миллион ностальгий.
И сверкает шлем Капитолия,
Штормовыми дождями омыт.
У колоний - своя история,
Свой папирус судьбою свит.
Стены стёрты ветрами да латами,
На колоннах - следы рапир...
Каравеллы вплывали крылатые
В этот старый суровый мир.
Трюмы полные "дерева чёрного",
Кандалы на ногах и руках.
Караваны, кострами копчёные,
Шли к плантациям тростника.
Жёлто-белые горы сахара,
Чёрно-потные спины рабов.
Подступала знойная сафра:
Значит, жди караваны гробов.
От Сахары до этого сахара
Был проложен смертельный маршрут,
И вершили набеги корсары,
Затевая со смертью игру...
Гавана, Куба
зима 1987 г.