“Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона - как чуждый закона, - не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, - чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых” (1 Кор., 9:20-22).
Октябрь 60 года. Непроглядное серое низкое небо, слившееся с морем такого же свинцового цвета, и сильный северо-западный ветер не предвещают ничего доброго. Александрийский корабль, плывущий в Италию из Мир Ликийских, загружен до отказа. На его борт в порту посадили узников из Иерусалима, римских граждан, направляемых в Рим для суда. Всех людей, кроме команды, - 276. Корабль тяжело переваливается с одного борта на другой. Два паруса, обтянутые белой крепкой парусиной, обшитые по краям кожей, порывами ветра раздуваются и несут корабль по морской пучине вдоль берегов Крита. Наконец, впереди показалась гавань. С трудом судно пристает к берегу у места, называемого Хорошие Пристани, близ город Ласея.
Когда вышли на берег, один из узников Павел Тарсянин, покачиваясь от усталости длительной качки, кутаясь от холода, подходит к сотнику Августового полка Юлию, сопровождающему заключенных под стражей в Рим.
- Плыть дальше нельзя, – опасно не только для груза, но и для нашей жизни. Надо оставаться для зимовки в этом месте.
- Да, тяжелый переход, но и здесь зимовать не будем. Видишь, какая пристань, корабль разобьется о скалы. Нужно идти на север и искать другое место, может у Финика, где нет такого ветра. Капитан решил идти туда.
Подул южный ветер и все, возрадовавшись, двинулись в путь, полагая, что получили желаемое. Но не успел корабль выйти из гавани в открытое море, как снова поднялась сильная буря, шторм, небо стало совсем черным. Дул холодный и бурный эвроклидон.
Корабль не поддается управлению. Спустили паруса, и едва не сев на мель, понеслись туда, куда несли ветер и волны.
Уже четырнадцатый день и ночь свирепствует буря на море. Вздуваются и летят одна за другой горы свинцовой темной воды; их вершины кипят белой пеной и обрушиваются со страшным грохотом на несчастный корабль. Мачты гнутся, доски корабля скрипят, готовые обломаться в любую минуту. Кажется, ничто не может устоять против ярости бушующей стихии. Хлещет косой холодный дождь. Всякая надежда на спасение тает с каждой минутой.
Сжавшись от холода и сильной качки, люди, ожидали чуда: вот сейчас утихнет ветер, и море успокоится. Они ничего не ели во все время этого ужасного перехода и сильно ослабели. Давно были выброшены в море груз и вещи, представлявшие тяжесть, мешки с пшеницей.
На палубе, окатываемой высокими волнами при сильной качке, можно увидеть фигуру Павла, с трудом удерживающегося на ногах, и переходящего от одной группы людей к другой:
- Мужи, ободритесь. Конечно, сейчас можно только сожалеть, что вы не послушались моего совета, и не остались на зимовку на Крите. Но я говорю вам, мы не погибнем, а погибнет только корабль. Сегодня ночью Ангел Божий явился мне и сказал: "не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою". Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано.
Невысокий, не очень крепого сложения, черная курчавая борода, мужественное лицо с уверенным открытым и умным взглядом карих глаз, Павел производит впечатление человека честного, мудрого и открытого, что заставляет людей относиться с уважением и доверием ко всему, что он говорит.
А ночью кормчий заметил на горизонте очертания земли. С надеждой занялись измерением глубины, и к общей радости обнаружили, что волны несут корабль к острову, появившемуся, как дар спасения. Вот уже глубина 16 сажен, вот уже 15, 14. Побросали в море якоря, чтобы не разбиться о камни и не сесть на мель. С нетерпением ждали рассвета.
Когда наступил день и волны ослабли, Павел начал уговаривать людей хоть что-нибудь съесть. Он взял хлеб, и, возблагодарив Бога, перед всеми, разломив, сказал:
- Послушайте, друзья, четырнадцать дней, как вы не едите, подкрепитесь все. Потому прошу вас принять пищу, что это сохранит ваши жизни; ибо ни у кого из вас не пропадет и волос с головы.
Ободренные, люди приступили к пище. Когда небо просветлело, всматриваясь в очертания, не могли признать, что это за остров. Рассмотрев залив с отлогим берегом, решили пристать туда. Вытащили якоря, подняли передний парус и двинулись вперед.
Вдруг сильный толчок и корм корабля вязнет на косе. Все с ужасом поняли - сели на мель. Судно швыряет волнами, качает, доски с треском отрываются, обшивка трещит, корабль, кажется рассыпается на части, а вокруг кипит и ревет морская бездна. Спасти судно уже было нельзя. Стражники, приставленные к узникам, испугались, что сейчас можно легко сбежать с корабля, и предложили сотнику убить заключенных.
Однако сотник, желая спасти Павла, запретил им, сказав:
- Все спасайтесь на берег, кто умеет плавать - вплавь, остальные берите обломки досок - и к берегу. Кто, как может, спасайтесь!
Люди выбрасывались в волны и плыли к отлогому берегу спасительного острова. Ни один человек с разбитого корабля не погиб, как и предрекал Павел.
Приплывающих людей на берегу уже встречали жители острова. Дождь не переставал лить. Мокрые, продрогшие до костей, люди с благодарностью смотрели на тех, кто разложил для них на берегу костры и встречал, помогая выбираться из воды. Это был остров Мелит в Адриатическом море.
Павел с другими людьми устроился у костра поближе к огню и подкладывал в костер хворост. Несмотря на дождь, пламя костра все разгоралось выше и выше. Вновь прибывшие люди подходили ближе к костру, протягивали свои руки к огню, чтобы согреться. Неожиданно прямо из пламени вверх взлетает змея и обвивается вокруг руки Павла. Люди охнули, и в страхе застыли на месте, наблюдая за человеком.
Павел почувствовал, как будто острая игла глубоко пронзила его, но, не растерявшись, стряхнул змею в огонь, где она мгновенно начала гореть.
Все ожидали, что вот Павел упадет, отравленный укусом ядовитой змеи, или начнется сильное воспаление, боль. Но Павел не проявлял никаких признаков болезни или недомогания и был совершенно спокоен. Когда спустя время, они убедились, что с ним ничего не произошло, они решили, что он бог. И тот час же подступили к нему со своими просьбами об исцелении.
Когда все с разбитого корабля уже были на берегу, начальник острова Публий, собрал жителей и просил взять к себе домой людей, кто, сколько сможет. Сам Публий пригласил Павла и находящихся с ним, в свой дом, где три дня кормил потерпевших. Павел благодарил Бога за радушного хозяина Здесь на острове Павел исцелил отца начальника острова больного горячкой возложением рук и молитвой, и еще многих больных, приходивших к нему и просящих о спасении.
За ужином, еще в первый день благодарный за спасение отца Публий попросил Павла рассказать, почему он в узах.
- Охотно расскажу тебе, Публий, что со мной произошло, и почему меня ведут в Рим из Иерусалима, чтобы мне предстать пред кесарем. Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, как бы защищаясь от постороннего вторжения, и прикрыл глаза.
С чего начать, сейчас, когда так близко маячила смерть в морской пучине? Павел задумался. Перед его глазами проплыли главные эпизоды его жизни.
Вот Тарс Киликийский, родной городок, утопающий в зелени. Здесь проходит граница между Востоком и Западом.
Лица отца и матери, их глаза, наполненные слезами от предстоящей разлуки (может быть навсегда), и с такой надеждой смотрящие на него, когда он отправлялся в Иерусалим к Гамалиэлю законоучителю, воспитавшего Павла в Тарсе, основавшего в Иерусалиме фарисейскую школу. Что произносит отец? Ах, да-да, именно это: «Набирайся знаний, сынок, будь ревностным. Бог всегда будет с тобой! Вернешься, учителем здесь станешь, богословом. Смотри же, Савл, не позорь отца, будь благочестив во всем, чтобы я гордился тобой. И помни, мы любим тебя. Не забывай так же, что ты Римский гражданин!»
Годы учебы не прошли даром. Никто не мог соперничать с ним в знании Закона, никто не мог упрекнуть, что мало любит Бога и нарушает Заповеди. А когда услышал о последователях Назорея, о новых христианах, о том, что они против Закона, решил, что не пожалеет жизни, чтобы истребить всех этих христиан вместе с их учением. Вспомнилась первая расправа над Стефаном, дьяконом тамошней новой церкви. Ничего из поведения первого христианского мученика не вызвало тогда симпатии. Его крик: «Жестоковыйные, люди с необрезанным сердцем и ушами, предатели и убийцы это вы убили пророков, предвозвестивших появление Праведника, вы убили Праведника…», а потом, когда уже окровавленный, на коленях он издал последний крик в небо: «Господи, не вмени им греха их» - внутри что-то всколыхнулось, но тот час же и погасло. Ревностно тогда охранял одежды убийц из синедриона, кто бросал камни в Стефана до смерти, до последнего вздоха. Сколько потом было таких расправ и убийств. Думал, защищает Божий Закон, ревновал об участии в таких расправах, как последний разбойник, за волосы вытаскивал несчастных из их домов, связывал по рукам и ногам, собственноручно избивал, вел в судилища. Господи, что я делал? Сам не ведал, что творил?!
Конечно, сомнения зарождались, никак не мог понять, почему они идут на смерть, но не отказываются от Иисуса, Учителя своего, почему называют Его Господом, Сыном Божьим, почему так тверды, когда их бьют. Дамаск – город моего второго рождения. Господи, как я Тебе благодарен, что Ты открылся мне тогда, избрал меня! Голос Твой стоит в у шах и сейчас: «Савл, Савл! что ты гонишь Меня?” Как я рад, что ты ослепил меня, тогда в дороге, а потом показал чудо прозрения, исцеления, когда я каялся в содеянном. До сих пор сердце мое рвется из меня при воспоминаниях об этих днях в Дамаске. Все, все перевернулось во мне. Я возлюбил Иисуса всем сердцем , всем разумением, всею душою , всеми помышлением своими. С того дня я решил всего себя посвятить служению Господу. Как тогда Иисус сказал: «иди, ибо ты есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царями и сынами Израиля. И Я покажу тебе, сколько ты должен пострадать за имя Мое».
Меня невзрачного, немощного избрал Господь, открыл Свои истины, вложил в уста Свое Слово. С тех пор много утекло воды. Да, я вернулся в Тарс. Мы создали с Божьей помощью, и с братьями в Антиохии новую церковь для евреев и язычников. Много лет прошло, множество христианских церквей для язычников в городах Киликии, Македонии, в Афинах, Сирии, на Кипре. Боже праведный, Кипр стал первой провинцией Римской империи, первым городом на земле, во главе которого стоял христианиг, именно после нашей встречи проконсул Кипра Сергий Павел, правивший островом, обратился к Христу. Тысячи и тысячи верующих – это наша работа, моя и братьев. Бог открывал сердца людей, как двери, для света истины.
И вот снова Иерусалим. Арест по наклепу ассийских иудеев, возмутивших народ. Как они тогда кричали в синагоге: « мужи Израильские, помогите! этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места сего; притом и Еллинов ввел в храм и осквернил святое место сие»,. Они видели меня с Еллином Трофимом Ефесяниным перед тем в городе и думали, что я его ввел в храм. А я пришел тогда по просьбе иерусалимских братьев с четырьмя мужами, принимающими обет, принести за них жертву по закону.
Какое смятение тогда началось, казалось весь Иерусалим пришел в движение. Бичевали, растягивали ремнями. Эти крики: «смерть ему, смерть!» Люди метали одежды и бросали пыль в воздух. Римский тысяченачальник Клавдий Лисий, узнав, что я Римский гражданин, снял тогда оковы с рук моих и повел в крепость. Собрание синедриона, скандал, распря между саддукеями и фарисеями о вечной жизни. Мелькают, мелькают события и лица. И, наконец, правитель Порций Фест и его приговор, а затем и царь Агриппа. Как ярко всплывает речь, произнесенная перед царем в свою защиту:
- Я был фарисеем. Я был хулителем Назорея, гонителем христиан. Но Иисус явился мне и сказал: «Будешь мне свидетелем того, что ты сам видел и что Я открою тебе…»
Получив помощь от Бога, я до сего дня стою, свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет, то есть что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить свет народу иудейскому и язычникам.
Тогда правитель Иудеи Фест громким голосом сказал:
- Безумствуешь ты, Павел! Большая ученость доводит тебя до сумасшествия.
- Нет, достопочтенный Фест, я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла. А, ты, царь Агриппа, веришь ли пророкам? Знаю, что веришь.
Агриппа сказал : ты немного не убеждаешь меня сделаться христианином.
- Молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме этих уз.
О, как был я счастлив, когда царь вынес решение в противовес первосвященнику: «не виновен, ничего достойного смерти и уз на нем нет, но так, как сам хочет предстать пред кесарем Августом, то отправим его в узах в Рим, для суда, как Римского гражданина».
Вот и все. Что из этого рассказать Публию. Что выделить главное, а что второстепенное? Как долгие годы болел душой о созданных церквах, поддерживал их, растил духовных сынов, как мать был им, отказавшись от плотской любви, семьи, всего себя посвятил Богу. Как птица летал по миру, возвещая Евангелие, тысячи километров исхоженных дорог. Мятежи из-за нового учения, избиения палками, побивание камнями с желанием убить, темницы и крепости, и великая радость от того, что труд не пропал даром.
Церковь Христова жива, несмотря на гонения, Христос жив и невидимо присутствует рядом с каждым, кто призывает Его имя. Что из этого поведать начальнику Мелита? Как донести до него смысл Христова учения?
Беседа за ужином с Публием затянулась тогда до утра.
Прошла зима. Три долгих месяца на острове. Солнце грело все теплее и теплей. Наконец, решено было плыть на зазимовавшем на острове корабле «Диоскуры» из Александрии. Павел с узниками и сопровождавшая его стража вышли в море.
Впереди их ждал Рим.
Послесловие:
Апостолы Павел и Петр вместе с братьями создали большую христианскую общину в Риме и первые христианские церкви. Павел умер мученической смертью в Риме в конце 67 года во время жестоких гонений на христиан со стороны Римского императора цезаря Нерона, ложно обвинившего христиан в поджоге вечного города. Христиане были отданы на съедение львам на арене цирка. Павел, имеющий возможность бежать из Рима, решил разделить участь своих братьев по вере. Он был обезглавлен. Петр был распят.