...А однажды ты вернешься, и у нас снова будет театр одного актёра и одного зрителя.
Я сначала даже не буду верить в твою реальность. Мы будем валяться в кровати, курить косяки, слушать записи Леннона и Гинзбурга и трахаться как кролики. Дни. Недели. Месяцы.
Нас не будут волновать последние новости, отношение курса рубля к курсу доллара, погода на выходные и карьерный рост.
Мы отключим телефоны, я сорву на *** звонок и закрою занавесками все окна.
Когда кто-то из нас будет отходить на кухню, в туалет или забить новый косяк, другой будет пожирать его глазами, боясь потерять — просто из виду. Боясь, что другой превратится в ангела и исчезнет в открытой форточке.
Нам даже не понадобится много еды — мы будем питаться друг другом.
...Мы не заметим того, в кого мы превращаемся. Не заметим того, как уменьшаются в размерах наши тела, становятся всё более нелепыми поступки, меняются голоса. Однажды мы уже не сможем насиловать друг друга, будем просто лежать сутками, изучая стены и потолок. Я закрою глаза, а ты обнимешь меня — так привычно, так нежно.
Они найдут нас, да. Взломают двери, выбьют окна.
Но на моей огромной кровати они обнаружат лишь двух спящих, прижавшись друг к другу, младенцев.