С жизнью мы играем в прятки, так же, как в далёком детстве —
«Клинским» выбивая клинья, косяком — другой косяк;
будем жечь сегодня тряпки, как реальные индейцы,
те, которым, как известно, завсегда везде ништяк.
Мы по жизни не Колумбы, мы по жизни не Да Гамы,
мы Америк не открыли — мы открыли две ноль пять
и причалили на клумбу, якоря — вперёд ногами…
мы сидели и курили… что ещё могу сказать.
Пролетали крокодилы: два зелёных, три — на север,
мы рукой им вслед махали триста сорок две минуты —
значит, мы не зря курили — всё идёт как мы хотели —
поиграем в сфероловов, поиграем в следопутов.
Ты не вейся надо мною, ястреб a.k.a. «чёрный ворон»,
ни тебе, ни бледнолицым, не видать от нас поживы —
ограждает нас молитва пресвятому Фенимору,
покровителю индейцев, шишке высшего пошиба…
шиш без масла, сад без мазы, расцветает розенкрейцер…
на моей кудрявой свадьбе прокричит три раза «горько»
Чингачгук зелёных змеев, самый лучший из индейцев,
беззастенчиво прекрасный финист-сокол Митич Гойко.
Бледнолицые, не скальтесь, не видать вам наших скальпов,
отоприте двери в лето, дайте ключик — а не то
мы, как двое Алитетов, заберёмся вверх по скалам
и уйдём туда, где третьим с нами будет Маниту.
Нам везде с тобою клёво, мы одной с тобою крови…
мысль — минуя серость мозга, проникает прямо в сердце —
мы с тобою — сферопыты, мы с тобою — следоловы;
ну, а значит, мы с тобою — настоящие индейцы.