Ночь,
и снова курить.
Я глотаю дымок печали,
грусти города с ненаписанной мной картины.
Сонмом скрипок расстроенных цепи в порту стонали,
шхуны сети тянули к берегу паутиной.
Колкий ветер, законам всех ноябрей послушный,
по-собачьи скулил и носился по переулкам,
кровли ржавые припортовых хибар тщедушных
отдавались под завывания дробью гулкой.
Гром, случайно с небес скатившийся по наклонной,
ретранслировали железные трубы моно,
треск раскатный, привычно вялый и отдаленный,
как фокстрот из глубин трофейного патефона.
***
В этом городе дождь надолго не прекращался,
лишь однажды короткий клин золотого света,
распоров пелену лоскутную туч, старался
пробежать, задыхаясь, несколько километров,
захватить черно-белых улиц как можно больше,
осторожно касаясь крыш колонковой кистью,
пролетая по лодкам выцветшим низкобортным,
заметая следы хвостом куцеватым лисьим.
Нарекала его угрюмая осень лишним,
оказалось, пришелец гостем желанным не был.
Он ушел по дрожащим дробно железным крышам,
тонкий шов наложив на рваную рану неба.
***
За оптической линзой круглой
объектива прошедших жизней
грусть, бегущая вниз по трубам,
взгляд измученный с укоризной
из зияющих ям глазничных
гаражей катеров моторных.
Я была ему безразличной
странной тенью,
девчонкой вздорной.
Йодом пахла вода морская,
под прозрачной десницей ветра
барабанно стучали ставни.
Я была здесь
в пальто из фетра,
в черной шляпе короткополой,
воротник задирая кверху,
шла вперед по кустарной верфи.
Этот город меня не вспомнит,
этот город - набросок тайный
на измятом клочке бумаги,
пара глав неизвестной саги,
унесенных из сна случайно.
Сырость вязкая в альвеолах,
запах съеженной стекловаты,
нагло спутанный ветром волос...
Я была здесь?
Давно когда-то