Я наивна. И практичности – на грош:
Мелким бесом, с придыханием: «Спаси!».
Окольцована центурией святош.
Элис жив, поскольку умер Дебюсси.
Мои мощи зарастают бечевой –
Веретёнце намотает до петли.
Кто-то скажет, не подумав: «Я же – твой!»,
А назавтра протаранит: «Отвали!».
И по кругу – холостыми, «на испуг»,
Уваженье ископаемым снискав.
Это – псевдо. Ты усваиваешь, друг?
И волна сожрёт следы твои с песка.
Не превышу. Хоть и хочется понять –
Что там дальше, и куда везёт арба.
Две недели потерпи ещё меня,
Моя солнечная, добрая судьба.
Можно гнуться до праматери – лозой,
Забывая, что сломаться – как чихнуть.
Можно пальцы сбить в кровавую мозоль,
Отвоёвывая бонусы на путь.
Ксанфу – море, мне – текучая строка,
Задыхаюсь испарениями фраз.
Утром снова – обольстительна, легка.
Ночью – тешатся ячейки метастаз.
Приближаю, не пуская на вершок
Свою правду с зарифмованной косой.
Две недели отслужу на «хорошо».
Две недели – бестолковое серсо.
Обручами – невозможность обрести,
Стать понятной и обыденной, до дна.
Сжать любовь свою никчёмную в горсти,
Унести с собою эти письмена.
Отпахала. Просыпаться тяжело –
Шоры за ночь прикипают сургучом.
Отрываю. Две недели – всем назло.
А потом… Уже неважно – что потом.
Может, реки обратят теченье вспять.
Может, слово раздобреет на дрожжах.
Может, кто-то подойдёт, чтобы обнять.
Может, я – когда достанет куража.
Что-то важное теряется – ищу.
Что-то мелкое находится – в окно.
Твой игриво-подозрительный прищур
Маскирует безобразное бревно.
Двадцать тысяч заработанных минут,
И ещё сто шестьдесят – на посошок.
Две недели очень быстро пробегут.
Потерпи ещё немного, хорошо?.....