К шестидесятилетию трагической гибели.
Небесному - небесное,
Земному лишь земное,
И ты летишь над бездною
Счастливейшей звездою.
(Леонид Губанов).
-1-
Вечереет. Закат словно пламя.
Кисть рябины повисла как плеть,
Помолчи, не кидайся словами,
До бессмертия дай долететь.
Всё уже: дальше так невозможно,
И осталось поджечь мосты
Почерк мелкий, корявый немножко,
Тороплив у последней черты:
"Ты прости меня, милый Мурлыга*,
Я безумно тебя люблю,
Ухожу, чтоб тяжёлая глыба,
Отошла, дав тебе колею.
Живи долго, любимый мальчишка,
О себе знала я наперёд:
Придёт время, когда моим книжкам
Долгожданный наступит черёд".
Догорало тревожное пламя,
Кисть рябины легла на плетень.
Небо, вздрогнув, залилось слезами,
За окном неподвижная тень.
-2-
Ты Москва, моя Москва белокаменная
И не зря тебе, Москва, низко кланялись,
Знала ты большую честь и разруху,
Поэтическая мать повитуха.
Ты Москва, моя Москва величавая,
Подарила ты сынка кучерявого.
Что его не сберегли нет твоей вины.
Погубили, извели идолы.
Ты Москва, моя Москва всегда правая,
Дочку ты нам принесла златоглавую.
Дала сердце и талант ей отличные.
Почему ж её судьба горемычная?
-3-
Девятнадцатый век к концу,
А к концу сентября рябина.
В радость матери и отцу
Появилась в семье Марина.
Детство, детство… Пора золотая.
Милой мамой наполнен дом,
С её музыкой ввысь поднимаясь,
И скрепляясь с землёй отцом.
Зимы мирно катились позёмкой,
Лето каждое на Оке,
Вспоминались Рождественской ёлкой
Или золотом на песке.
Век двадцатый с бедою пришёл,
Как же так, что ему от нас надо?
В доме слабое место нашёл,
Слегла мать, хворь не знает пощады.
Детство кончилось вместе с нею,
В сердце хаос, в висках разлом,
Чтоб спастись, отдала холодея
Стихи ранние в первый "Альбом".
Так вступила на ту дорогу,
От которой возврата нет.
Я прошу ото всех перед Богом:
Между туч укажи просвет.
-4-
Серебряный век подарил имена:
Блок, Гумилёв, Есенин
И много других, то взошли семена,
Что сеял великий Гений.
Серебряный век - то поэзии взлёт
И разных её течений.
И именно он растопил в сердце лёд,
Период любви и творений.
Когда же в Крыму, у Волошина,
Предстал пред очами Эфрон,
Она была им приворожена,
Он пылко в неё влюблён.
Судьба подарила ей дочку,
Ариадну волшебную нить.
Не пройти лабиринт в одиночку,
Лабиринт под названием "жить".
Как легко в это время писалось!
Как мечталось! А встречи с людьми…
А годами спустя вспоминалось,
Что купалась в ту пору в любви.
Постепенно сгущались тучи,
Кровь, война, уж бурлит народ.
Может быть, и хотели, как лучше,
Но сорвались в семнадцатый год.
-5-
Ты страна, моя страна на изломе,
А была ещё вчера на подъёме.
Почему же, ты, страна, нынче вздыбилась?
Может, что тебе во сне вдруг привиделось?
Ты страна, моя страна, мать-империя,
Лишь вчера тебе ещё люди верили.
Почему ты понеслась вдруг в пучину?
Почему же разрослась грусть в кручину?
Ты страна, моя страна, стала мачехой,
Раскидала, развела людей начисто.
Ну а тот, кто не успел, навсегда полёг,
И могилою ему в поле василёк.
Ты страна, моя страна, горе-горькое,
А вставало над тобой небо зорькою.
И была у тебя дочь, как картина,
Несравненная ни с кем свет Марина.
-6-
"Из истории не выскочишь" известно,
Дверь захлопнешь, влетит в окно,
Закружит и захватит место,
То, что занято было давно.
Гибель маленькой дочки Иринки,
С голода и от тоски,
И подёрнулись, будто бы льдинками,
Потемневших очей огоньки.
Жить так долго вдали от любимого,
И со страхом вестей ожидать,
За него, этой бурей гонимого,
Всех заступников призывать.
Силой воли и стойкостью духа
Отличалась всегда она,
Ну, а в доме её разруха:
Здесь иная закваска нужна.
Дни тягучие, черней ночи,
Опрокидывают как бы напрочь,
Больше кажется нету мочи,
Но помогут стихи и ночь.
Вот из этих сплошных напастей
Вырастают чудо-стихи.
Будто их не коснулось ненастье,
Лучезарны так и чисты.
Льются рифмы стихов водопадами,
Рассыпаются дивным дождём;
То судьба преломилась каскадами
Между бытом и "Бытиём".
-7-
Кто не жил, не поймёт эмиграция.
Кто не жил, тот пускай не живёт
Мир вдруг рухнул, рассыпалась нация
Кто же ты? Где же ты? Не поймёшь.
Прошла радость первых свиданий,
Встреча с мужем, надежды на жизнь,
А затем годы горьких скитаний:
Берлин, Прага, а позже Париж.
Редко встречи, что душу грели,
И любовь, помогавшая жить.
Дни короткие счастьем звенели,
Годы длинные хочется выть.
Появился сынок долгожданный,
И начался новый отсчёт.
Он, конечно, становится главным
С ним надежд и фантазий полёт.
Шансов мало, попробовать надо,
Вслед за мужем вернуться домой
Дочь уж там, может, будет наградой
За разлуку в Москве покой.
Но увы, покой длился недолго:
Взята дочь, а за ней Эфрон.
Сплелись сети тюремные тонко
Жизнь, как карту, поставив на кон.
В эти годы почти не писалось,
Переводы, семье на прокорм,
Передачи к окну и усталость,
Так в душе появился надлом.
Много лет прошло и узналось:
Муж расстрелян был в том же году,
А сестре и Але достались
Беспросветные дни в аду.
Плохо всё, хуже уж не бывает,
Если хуже, не дай Бог дожить,
Над страною война нависает
Смерть, бомбёжки и нечем жить.
Снова беженцы, страшное слово,
Пароход в темноте пристал.
Предоставить ей небо готово
Этот самый последний причал.
-8-
Смерть поэта входит в Бытиё
Камня бесценного грань,
Не отделить от него
Кто-то сбирает дань.
Дань за бессмертную душу
Хочешь, не хочешь плати:
Как непосильную ношу
Будешь судьбу нести.
Будешь платить одиночеством
За нежную вязь стихов,
За таинство и пророчество
Увиденных ночью снов.
Горек вкус у калины
К первому сентября,
Это вчера о Марине
Плакала горько заря.
Будет цвести рябина,
К осени будет зреть.
Это придёт Марина
Снова на нас посмотреть.
Нам остаётся до века
Тонкая нить стиха,
Чтобы вела человека,
Если душа жива.
*Мурлыга, Мур-так называла с детства Марина сына Георгия.
31.08.2001г