На тахте у окна только я да кот.
Мы сидим рядком, говорим ладком.
Я не должен, дружище, не должен жить,
потому и накручиваю виражи
над страной, о которой забыть нельзя,
потому что замешкались там друзья –
те, кого не хвалю, но кого люблю.
Я кружу над Байкалом, когда я сплю.
То на тонкой фанере, то на щите.
Наверху не помнится о тщете.
Помешала карма мне стать котом,
не мечтать о бренном и о пустом –
кувыркаться, мурлыкать и щурить глаз,
да консервы из банок съедать за раз.
Сбили с толку кочевника миражи.
Я не должен, дружище, не должен жить.