Твой волос на моей руке
Проспал всю ночь беспечно, безмятежно.
Огни горели. Где-то вдалеке
Она снимала с мальчика одежду.
Она ждала. Она читала вслух.
Кому-то было очень-очень худо.
Она ждала, вся обратившись в слух,
Переставляла на столе посуду.
Был март. Был очень черный день.
Туда где памятник текли остатки улиц,
А за окном воздушная сирень
В позорной наготе своей согнулась.
И млечный путь, и мрачный коридор,
И спят чужие за любою стенкой;
Я засмеюсь от выстрела в упор,
Я закурю опять, обняв коленки.
Портвейн и хлеб и мутные глаза.
Так было и сейчас так будет.
А под окном играют тормоза
И всю округу суки-падлы будят.
Так пуст пустырь, так люден переход,
А впрочем - все равно - молчи и слушай:
ведь все пройдет, конечно же пройдет,
Пройдет и тот кого зовут Илюша.
Я ненавижу теперь слово "поезда".
Мой снег так чист. Мои зрачки так мутны.
И на секунду - это значит - навсегда...
Я доберусь до дома на попутной...