Ч а с т ь
П е р в а я.
Н И Щ Е Т А
Поэзия - не аристократический салон, куда являются только напомаженным и в блестящих сапогах, а храм, в который можно войти в лаптях и даже босиком.
(Ш.Петефи)
- Пардон! - отозвался Фагот, - я извиняюсь, здесь разоблачать
нечего, все ясно.
- Нет, виноват! Разоблачение совершенно необходимо. Без этого ваши
блестящие номера оставят тягостное впечатление. Зрительская масса требует
объяснения.
(М.Булгаков, «Мастер и Маргарита»)
С о д е р ж а н и е
1. Как стать знаменитым на Стихи.ру?
2. Глава, в которой умный разговор только начинается
3. Герои сегодняшних дней. Павел Бронштейн
4. Герои сегодняшних дней. Александра Барвицкая
П р е д и с л о в и е
Журнал КРУГИ родился семь месяцев назад, в октябре 2005 года. Всё начиналось со статьи Анны Асеевой о «творчестве» Яни Сит. Помните такую? Забыть, наверное, сложно, так как реклама этого своеобразного таланта не сходит со страниц Стихи.ру поныне. А вот споров больше нет. Анна Асеева закрыла тему. Хотя (никто этого до сих пор не знает) проблемы у журнала возникли практически сразу. Главный редактор НССП Дмитрий Кравчук был буквально накрыт цунами из писем негодующей «поэтессы». Якобы жительница якобы свободной якобы демократической якобы Америки требовала решительных мер. Самых решительных! Надо отдать должное Дмитрию, репрессий не последовало. А ведь могли последовать. Журнал дерзко пощипал одного из спонсоров портала! Вместо репрессий были долгие увещевания, главным тезисом которых стала мысль, что Стихи.ру призваны дарить людям радость и только радость, а критика обычно людей огорчает, поэтому, хотя необходимость критики никто не отрицает, она безусловно нужна, но нужна в таком виде, чтобы ни коим образом не огорчать людей. А лучше радовать. Вот такая, радостная критика, окончательно превратит Национальный сервер современной поэзии в остров Любви и Процветания.
Увы, журнал КРУГИ пошёл своей дорогой. До новой, Радостной критики мы ещё не доросли, так как нашим основным предметом по-прежнему является не всеобщее благоденствие... Нас интересует поэзия и не интересует всё остальное. Поэтому проклятия в адрес журнала продолжают сыпаться.
И это значит – мы живы, КРУГИ идут!
1
КАК СТАТЬ ЗНАМЕНИТЫМ НА СТИХИ.РУ ?
Что слава? Яркая заплата
На ветхом рубище певца.
(А.С.Пушкин)
Что бы вы думали? На Стихи.ру, оказывается, прописано 16 пушкиных, причём шесть из них – александры, александрсергеичи, аэсы или просто, но скромно – пушкин. А ещё есть есенины – 8 шт., из них – 5 сергеев, сергейсанычей или просто, но скромно – есенин; у одного даже произведения – один в один есенинские, в количестве пятьдесят одного, опубликованные, видимо, с целью популяризации творчества полного тёзки, а премиальные баллы перечисляются в фонд «От Рязани до Алтая отговорила роща золотая)...
Добавьте в общую копилку пять лермонтовых, трое – те самые, семь некрасовых (три николая), маяковских четыре, столько же цветаевых, три ахматовых, четыре евтушенко, шесть пастернаков, четыре фета... Страшно возмутился, не обнаружив ни одного мандельштама, окуджавы и северянина... Это чем, извините, они хуже евтушенко?!
Кто же регистрируется на Стихи.ру под именами знаменитых поэтов (и других известных личностей)? Думаете, только несовершеннолетние струдомполовозрелые несознательные личности и всякий там душевнобольной элемент? Как бы не так! Дело обстоит куда сложнее, так как добиться хоть сколь-нибудь значительного повышения статуса в глазах окружающих хочется не только указнным категориям граждан.
Итак, вопрос:
сколько человек должны тебя узнать, чтоб ты мог начать считать себя знаменитым?
Некоторым хватает школьного. или институтского масштаба, что уже равносильно статусу первого парня (дивчины) на селе. Другим подавай город или край, третьим – регион, а то и целую необъятную родину, и только самые ненасытные из честолюбивых неустрашимо замахиваются на весь наш тревожный и равнодушный к населяющему его люду мир. Добиться известности последнего рода ох как непросто, говорят, подобное доступно лишь единицам, но и на страну прогреметь – долгонько попотеть придётся.
А так хотелось бы извернуться,. чтоб не потея...
Господи, нет ничего проще! Регистрируйтесь на Стихи.ру – и слава, как минимум, городского масштаба вам обеспечена. А как же! Аудитория под сто тысяч – это ли не город? А если ещё скрупулёзно разобраться с географическим расселением этого специфического виртуального человечества? Всем миром может и не запахнет, но его плохо очерченными окрестностями – наверняка! Слабо прославиться на всю Стихиру?
Да как два пальца обсвистеть!
Внимание! Усаживайтесь поудобней и записывайте Краткие указания:
- регистрацию лучше всего проходить под своим именем, потому что становиться знаменитым под чужим непродуктивно и как-то... обыдна, да? Но! Если ваша фамилия несколько неблагозвучна, навязла у всех на зубах, например, Иванов или Рабинович, или, самое страшное, что может быть – Маршак (когда фамилия собственная совпадает с фамилией знаменитости, то данное обстоятельство чаще всего превращает жизнь в трагедию или фарс), лучше заменить её на псевдоним, яркий и запоминающийся, скажем, Киндибоберова или Выдопьянофф... Можно, конечно, выбрать нейтральный псевдоним, но тогда уж чтоб совсем... например, Внезапная Метаморфоза или Апокалиптический Парадокс...
- фотография желательна, но если вам далеко за 16+, не все органы свои, а те, что свои, не впечатляют даже родную маму, лучше заменить её на чужую, но правдоподобно красивую.
В принципе, вот и всё, вы готовы к славе. Ах, да! Ещё стихи. Лучше бы, конечно, без них, идеальный, так сказать, вариант, но поскольку мы находимся на Стихи.ру, что-то публиковать придётся. Не умеете рифмовать? Ничего страшного. Свой первый стих я написал в 6 лет, сразу после того, как бросил сочинять пьесы для взрослых. Очень хотелось вспомнить хотя бы фрагмент из того шедевра и опубликовать здесь, но память всё-таки подвела. А жаль, думаю, что он не сразу бы затерялся среди двух с половиной миллионов произведений, опубликованных до сих пор на сайте Национальный сервер современной поэзии. За неимением того опыта, прибегнем к нехитрому приёму.
Есть такая игра б у р и м е. Берутся заданные рифмы, скажем:
чемодан – Магадан и борьба – судьба
Главное, чтобы эти слова стояли в конце строк, а строки состояли из примерно одинакового количества слогов, впрочем, если запутались, ничего страшного, качество стихов на скорость достижения славы никак не влияет. Поэтому обойдёмся этаким:
Я поехал в Магадан,
Доказать, что жизнь – борьба.
Не доехал, не судьба –
Потерял свой чемодан.
Если вы стихи всё-таки до этого в глаза видели, а то ещё и читали, и вам что-то в моём варианте не понравилось, рифма там или ещё какая сущая ерундовина, не стесняйтесь, вставляйте свой вариант, с рифмой богатой и ерундой куда более внушительной. Всё равно, как я уже объяснил, не в них дело – а в наличии свободного времени, хорошего настроения и небольшой фантазии. Потому что сейчас вы начинаете свою пиар-кампанию.
Для этого надо написать, разминки ради, сто-двести рецензий, желательно не просто положительных, а ещё обаятельных и неглупых. Самим слабо сочинить? Делай как я! Нашёл ваш беспринципный гид одного очаровательного филистёра. Замеченный мной рецензент трудится, трудится самозабвенно и искренне на Стихи.ру вот уже год и три месяца, именно столько прошло с того дня, когда он впервые разместил свои вирши на Стихире. Более 3000 рецензий, ни одной отрицательной, кроме.... к этому мы ещё вернёмся, и, как выясняется, не зря – те же три тысячи с гаком рецензий в ответ...
Вот как надо, дорогие граждане страны Самиздатия, писать рецензии:
«Бесподобно!!!!Завораживают твои строчки...долго не могу забыть...
С самыми добрыми пожеланиями.»
«Какая ж ты умница!!!Я просто весь воодушевляюсь, читая твои стихи!
С теплом.»
«Строчки очень красиво перетекают одна в другую!!!Очень искреннее, прочувствованное стихотворение! Не оставляет равнодушным...двоякость ощущения - и приятно на слух и немного печальный осадок от вечного вопроса - Будем ли мы любимы?
С самыми добрыми пожеланиями»..
«Вроде незамысловатые строчки, но греют каким-то теплом и человечностью...даже если кому-то не до весны, после твоих слов есть о чём поразмыслить. Очень приятный стих!Спасибо тебе за хорошие эмоции!
С теплотой»
«Вне времени..как здорово об этом даже подумать...чтоб отречься от часов и какой-то реальности и в эти мгновения действительно ощутить вечность...
Прекрасный слог, мастерское исполнение!
Всего самого доброго!»
«Просто переполняют эмоции...Сколько любви!!!!!Исполнено превосходно...Но это из самой глубины, от всего всеобъемлющего сердца, от всей любвиобильной души...Вы - потрясающая женщина и поэт!!!»
«Полностью принял это стихотворение, от и до...
Уж сколько их упало в эту бездну...я уже начинаю верить в переселение душ. Мало приятных минут в этой жизни и, не смотря на то, что стих не весёлый, я получила истинное наслаждение.. Разрешите высокопарность..., но Вас, наверное, Всевышний поцеловал при рождении в лобик. С глубоким уважением»
«Очень красиво, рад прикоснуться к вашему творчеству.
С уважением»
Согласитесь, когда люди млеют, едва прикоснувшись к вашему творчеству, отрекаются от реальности, ощущая вечность, и просто все воодушевляются, не ответить на брызжущий во все стороны читательский энтузиазм – не может не показаться со стороны совершенно хамским поступком. Хотите узнать, отчего «просто весь воодушевляется» рецензент? Пожалуйста:
http://stihi.ru/2006/03/06-533
Я больше не стараюсь уцелеть,
Я больше не стараюсь не стараться.
Пусть чей-то крик опустится, как плеть
На спину, на сознание, на пальцы...
Может быть, вы решили, что любезного господина увлекает любительское САДОводство? Не спешите с выводами, а познакомьтесь лучше со строчками, «очень красиво перетекающими одна в другую»:
http://stihi.ru/2006/03/10-2337
У каждого своя весна
С глазами радости, печали,
Мы гостью милую встречали,
Зима была обречена...
...Лишь я ждала наверно зря,
Примерить платье не успела.
И не дойдя до алтаря,
Была девчонкой - повзрослела.
Примерно семь из десяти читателей недоумённо пожмут плечами, а пятеро из них даже звонко воскликнут:
- Ну и что! Стихи как стихи! Очень даже мило! Тут много таких, мы и сами так пишем...
Вот именно, уважаемые дамы и господа, ТАКИХ тут много и, во избежание каких-то недоразумений, я сразу оговариваюсь, что до конца своих заметок-наблюдений буду называть ВСЕ, без исключения, произведения, опубликованные на сайте, стихами, хотя речь в следующих главах пойдёт о тех из них, который грамотный читатель к настоящей поэзии отнесёт разве что под угрозой пожизненного заключения в уютном соседстве с любителем «очень искренних прочувствованных стихотворений»..
Что за поза, что за претензии, что за выпендрёж?
На эти и другие вопросы, которые ещё, несомненно, возникнут в процессе повествования, я постараюсь ответить.
А пока, я, долго не раздумывая, воспользовался богатейшей кладовой универсальных рецензий своего избранника и, надев маску, стал их строчить всем подряд, включая автора моих-его рецензий, самих стихов, разумеется, не читая, некогда ведь. Эффект был феноменальный. Мои убогие, сочинённые за минуту стихи (а человеку, который мало-мальски стихи писать умеет, сочинить такую гадость – что в душу себе наплевать, но чего не сделаешь ради чистоты эксперимента), стихи, на которые мне смотреть не то что страшно, а тошно, в момент превратились в:
а) нежные;
б) романтичные;
в) интересные;
г) оптимистичные и солнечные;
д) красивые....и так далее и тому подобное...
Сказать, что через два дня мой клон проснулся знаменитым, не сказал бы, но почин был сделан. Теперь осталось свой первый успех активно окучивать и унаваживать, каждый день – новые рецензии, новые друзья, не забывать старых и так далее, не пропускать ни одного стиха, ни одного доброго взгляда, за них платить втрое щедрее, поздравлять со всеми праздниками и днями рождения... и всё окупится, вернётся сторицей – через месяца три-четыре КЛОН будет знаменитостью, в сущности, ничего собой по-прежнему не представляя. Мало того, за несметное количество рецензий ему, по системе исчисления рейтинга, перепадёт изрядный объём «конвертируемых» баллов, за которые он сможет выставлять свои стихи на главной странице сайта, другими словами, в сайтовском топе, некогда (те, кто пришёл сюда в 2005-2006, об этом даже не догадываются) – практически святая святых, куда попасть случайно или по недоразумению можно было разве что однажды, потому что за процессом следили люди, как правило, отличающие незнайкину рифмовалку от собственно стихов, но, как и обычные смертные, имеющие право на слабость или ошибку.
Сейчас же, за редким исключением, сайтовский топ – сплошная слабость, непрекращающаяся ошибка, потому что также, как и описанные мной игрища за стихирскую славу, к поэзии он уже давно не имеет никакого отношения.
А поэзии по-прежнему хочется, но как её теперь обнаружить под многотысячными завалами словесной требухи – вопрос ещё тот.
Славу ловить за хвост мы научились, но как со стихами быть? Самое печальное и, одновременно, смешное, что некоторые нынешние стихирские «знаменитости» всерьёз стали полагать, что их стихи на самом деле что-то собой представляют и разубедить их в собственных иллюзиях не представляется практически возможным, так как за них говорят тысячи хвалебных рецензий, полученных от таких же «выдающихся» поэтов, как они сами. Голос здравого смысла потонет в этом многоголосье со скоростью, прямопропорциональной скорости провайдера хора. Но не для того я проделал путь до предыдущей точки, чтобы ею же и закончить свой монолог, мне есть ещё что сказать и дальнейший разговор...
2
ГЛАВА, В КОТОРОЙ УМНЫЙ РАЗГОВОР ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ
Красивые рифмы иногда служат костылями кривым мыслям
(Г.Гейне)
Самую незабываемую экскурсию по стихирским лабиринтам, знакомя любопытных с маленькими и большими хитростями агрессивно-ненавязчивого PR, должен был бы провести мой хороший знакомый, немного поэт, но скорее – просто замечательный человек (что является больше, чем профессией) – Пётр Давыдов. Чтобы там ни говорили его многочисленные «доброжелатели», другого такого человека на Стихире нет. Более ста тысяч читателей побывало только на основной его странице, десятки тысяч на других, Пётр – абсолютный лидер самиздатского проката, лидер давний и заслуженный. Что его выгодно отличает от других флибустьеров интернетовских просторов, у него есть чёткая стратегия, выверенная тактика и абсолютная адекватность.
Цель Петра – создание торговой марки. А поэзия? В конце концов, Пётр не хуже, а иногда и лучше многих сочинителей с репутацией поэтов, но он скромен и терпелив, честен перед самим собой и если циничен, то знает меру, поэтому за дивидендами ему не приходится стоять в длинной очереди.
Однако речь в этой (и последующих) главе – не о Давыдове, а об именах более свежих, успевших за последний год примелькаться на главной странице Стихи.ру, а значит и в первых рядах её нынешнего рейтинга.
За без малого семь лет своего существования Стихира окончательно превратилась в объединение дилетантских клубов по интересам. Я сказал объединение, но правильней было бы выразиться – разъединение, потому что никакой общей идеи у этого объединения нет.
Хорошо это или плохо? Наверное, лучше, чем плохо. Как заявила однажды, в ответ на мою нелицеприятную критику в адрес вышедшей под её и Михаила Берковича редакцией «Антологии поэзии русскоязычного Израиля», небезызвестная как в узких, так и широких кругах, Эвелина Ракитская, лучше пусть люди страдают графоманией, нежели пьют в подворотнях.
Золотые слова, если не принимать во внимание, что человек, особенно наш, расейский, всегда способен удачно совмещать самые разнообразные занятия.
А вот для издателей, таких, как та же Ракитская, многотысячная армия графоманов – их хлеб насущный. Клеение макетов нью-йоркских небоскрёбов из спичечных коробков не всегда оборачивается желанием крушить их натуральных собратьев, коллекционирование перочинных ножичков не превращает автоматически коллекционера в опасного для общества человека.
Почти каждый увлечённый своим бессмертным творчеством графоман обязательно, хотя бы раз в жизни, задумается об издании книги (за свой счёт). Содрогнётся ли при её появлении читательский мир – неизвестно, зато издатель определённо порадуется за якобы непьющую часть человечества.
Теперь давайте совместим описанное мной в первой главе с тем, о чём я уже успел проболтаться во второй, и представим, о чём должен думать человек, получивший на Стихи.ру за год более 3000 блистательных рецензий? Долго представляли? А ведь у него есть ещё десятки корреспондентов, из тех, кому подобные рецензии оставлял он, а у тех, в свою очередь... Цепную порочную реакцию остановить невозможно. Клуб по интересам, говорите?
По интересам – это когда интересно, это когда способный человек становится ещё способнее, а по-настоящему талантливый получает возможность учиться и расти, дабы превратиться в феномен, потому что только идиот может считать, что талант сам без труда пройдёт свой путь на Олимп. Настоящий Олимп, но не склеенный из спичечных коробков. А возможно ли это сделать по схеме, описанной мной в первой главе?...
Поговорим же о поэзии. О картонной и настоящей. И о стихирских клубах по интересам, которые меня не привлекали до тех пор, пока они варились в собственном соку. Но вот местечковые таланты подняли свои головы и с трепетно обнажёнными выями наперевес бросились завоёвывать заветные просторы главной страницы, распахнутой любезным Кравчуком почти с той же решимостью, какой рушилась в 90-м Берлинская стена. Они почувствовали свою силу, они решили, что созрели, они этого достойны...
Ну что ж, значит и разговаривать будем по-взрослому.
Господа, только что зарегистрировавшиеся на сайте Стихи.ру и сделавшие это уже давно, запомните одну вещь, может быть, самый главный закон творчества (а не только поэзии):
ВСЁ В ЭТОМ МИРЕ ПРИДУМАЛИ ДО НАС.
Вам мало этого? Тогда скажу больше. В этом мире не только всё придумали до нас, но и украли до нас. Ни одной принципиально новой концептуальной идеи в последние примерно пятьдесят лет в поэзии не появлялось. А если и появлялось, то было по сути, продолжением хорошо или плохо забытого старого. Поэтому то, чем мы здесь занимаемся, является «изобретением велосипедов». Можно ли назвать этот процесс творческим? Безусловно. Идеи идеями, но мир художественных образов неистощим, а десятки тысяч слов, составляющих наш великий и могучий, оставляют надежду на создание новых неповторимых и удивительных комбинаций.
Закон номер два:
ПОЭЗИЯ НЕ РОЖДАЕТСЯ ИЗ ХАОСА
Основной материал поэзии, он же единственный – язык. Язык – «исторически сложившаяся система словесного выражения мыслей, обладающая определенным звуковым, лексическим и грамматическим строем и служащая средством общения в человеческом обществе», то есть, категория изучаемая и направляемая, его надо знать, холить и лелеять, иначе он способен отплатить нам примерно так:
Луна сияет желтым диском
на небе черном как агат,
к земле склонившись низко-низко,
не отрывается мой взгляд!
http://stihi.ru/2006/03/27-1359
(«Луна сияет желтым диском...», В.Евсеев)
Уловили? Взгляд склонился низэсенько-низэсенько (наверное, с оглушительным треском в... коленях). И от земли не отрывается. До того склонился! Что и говорить, СКЛОНИТЬ его не составляет большого труда:
Взойди на мост,
Склони свой взгляд...
(Н.Гумилёв)
Но чтобы взгляд был настолько самостоятельным...
Или так:
Всполох последней зарницы
Выстрелом в небо на старт,
Тихая песня традиций
В кровь нагнетает азарт.
http://stihi.ru/2006/03/10-1028
(«Тихая тихая песня», Сергей Брянцев)
Кто на старт? Куда на старт? На старт, простите, чего? Каким образом и посредством каких операций «тихая песня традиций» нагнетает азарт... в кровь?! Это тоже, господа и, естественно, дамы, наш с вами русский язык. Вам нравится?
Или так:
Он исторгал из сердца звук
и ритм, и музыку, и рифму.
И превращалось сердце вдруг
в струну, протянутую к грифу.
http://www.stihi.ru/2005/11/29-2225
(«Судьбы поэтов. Пастернак», Михаил Тищенко)
Исторгать из сердца ритм и тому подобный ливер – это уже... хорошо, допустим, человеку кажется, что он художественно-переосмысленно отражает объективную реальность, но струну-то зачем обижать, её, между прочим,
н а т я г и в а ю т НА гриф или, если угодно, вдоль грифа, если, конечно,
гриф – не птица, а уж если птица, тогда...
Или так:
Мужики анекдоты травят,
Тянут пиво, а бабы "ласкают" матом
Тех, кто их сыновей отправит
В мясорубку Чечни из военкомата.
Стайки ходят курить к клозету,
А сосед мой, парнишка, по виду - урка,
Попросив у меня газету,
С любопытством читает "литературку".
http://www.stihi.ru/2006/04/06-1340
(«Города проплывают мимо...», Александра Барвицкая)
Мясорубка точно из военкомата? Может всё-таки из военторга? А что сосед читает? Газету или «литературку»? Или газета одолжена для других нужд?
Или так:
Выкурив в затяжку сигарету,
Водки стопка, спичка фитилю,
Он [клоун] встаёт со стула и ракетой,
Вылетает, мир, я вас люблю.
http://stihi.ru/2006/03/28-2385
(«Старый клоун», Андрей Теверовский)
Здорово, а? Стопка водки, курящая сигарету. Кто не курит и не пьёт... А спичка фитилю? Что именно фитилю? К чему эти загадки? Может для рифмы? Верно, для рифмы! Что русский язык? Стерпится-слюбится! Мир, я вас люблю!!!
Однако, чтобы наш разговор в дальнейшем был менее беспредметным, я хочу перейти к более широким и конкретным примерам, тем более тема заявлена.
3
ГЕРОИ СЕГОДНЯШНИХ ДНЕЙ
Павел Бронштейн
Нет несчастия хуже того, когда человек начинает бояться истины, чтобы она не обличила его.
(Блез Паскаль)
Наступило время ближе познакомиться с основными действующими лицами.
Герой первый, тот самый автор замечательных универсальных рецензий.
Биографическая справка: родился в 1971 году в Украине, г. Харьков.
Закончил Харьковский институт искусств, актёрское отделение. С 1995
года живет в Израиле.
Итак, старания не прошли даром, в ответ на свои многотрудные усилия солнечный автор получил тьму несусветную положительных рецензий, причём не то что «баш на баш», а ещё и с «приварком». Я до сих пор не знаю, как это переводится на баллы, но, очевидно, «балломассы» этой вполне достаточно, чтобы время от времени выставлять свои избранные произведения на главной странице сайта и собирать ещё больший урожай светлых и радостных отзывов на свои стихи.
Представляю, каким же диссонансом оказался для нашего героя мой отзыв на одно из его произведений, в котором я не то чтобы не хвалил автора, а даже «мягко» его пожурил, «деликатно» рекомендуя обратить внимание на не совсем сильные стороны его языка. Между нами, воспитанными девочками и мальчиками, в его стихах все стороны не совсем сильные, а скорее даже и совсем слабые, но нельзя же об этом так сразу и так больно. Меня как-то предупреждали, что некоторые после небольшой критики на сайте сильно переживают и по целых три дня подряд не пишут никаких рецензий и стихов. Но потом ничего, душевное здоровье помаленьку восстанавливается, неудобная рецензия аннулируется, и шагающий экскаватор хорошего настроения вновь бодро марширует по стране.
Зачем? Давайте посмотрим, для начала, на примере нашего героя http://stihi.ru/author.html?pavelbron
Так вы, спросите, тут разборки, что ли, устраивать собираетесь? Собираюсь! Именно это и является целью моих заметок – РАЗОБРАТЬСЯ самому и помочь это сделать тем, кто нуждается в посторонней помощи, чтобы понять, откуда на Национальном сервере современной поэзии растут ноги стихов, никакого отношения ни к современной, ни к античной, ни к какой-нибудь другой поэзии не имеющих? Если такая постановка вопроса ясна, приступим к делу.
Давайте рассмотрим ранний стих Павла, из тех, с которыми он пришёл на Стихи.ру
НУ ЧТО Я ВСЁ О ГРУСТНОМ?
http://www.stihi.ru/2005/02/14-1779
“Ну, что это я всё о грустном?
Что слёзы зазря проливаю?
А, может, я просто искусно,
Прекрасную жизнь проживаю!
За то, что дано мне от Бога –
Какой-то талант, несомненно,
Любви и везенья немного,
Пред ним преклоняюсь смиренно.
Чего ж это, не замечаю
Счастливых, весёлых моментов,
Как люди с душою встречают
И сыплют свои комплименты.
Все думают – я очень милый,
И весь окружённый заботой,
Меня же считают счастливым
И даже завидует кто-то...
Ну, что это я всё о грустном?”
Вы ещё помните, что является основным материалом поэзии?
Опустим грустную тему пунктуации и грамматики в броштейновской поэзии и поговорим пока о категории куда менее материальной и тонкой до неосязаемости – чувстве языка.
Заявка автора более, чем ясная – речь в стихе идёт о том, что не стоит, дескать, расстраиваться по пустякам, возможно, всё в жизни путём, нечего гневить Господа, а лучше быть ему в какой-то степени благодарным, по ходу дела не пропуская мимо ушей, как люди «сыплют свои комплименты».
Наиболее показательна здесь последняя строфа, но прежде чем я к ней обращусь, сделаю маленькое заключение.
Тема и сюжет незатейливы, обычная история. Может быть, рассказана она как-то по-особенному? Поэтическая речь ведь, ВНИМАНИЕ, отличается образностью, что достигается особыми приёмами: метафорами, метонимией, гиперболами, сравнениями...
Однако, лексика проста и столь же незатейлива, как и сюжет, разговорная, прямо скажем, лексика. Метафоры? Ни одной. Сравнения7 Ни одного. И вообще, ни одного тропа, т.е. образа, кроме себя самого, то бишь, лирического героя. Может быть интонация? А, вы знаете, интонация ведь есть. Поскольку я читал много стихов Бронштейна, отмечу, интонация есть и она неизменно личностная, проникновенная и, простите, жалобная. Лирический герой Павла – человек с комплексами, по-видимому, не очень удачливый, небесталанный, с незадавшеейся личной жизнью. Откуда же взяться бодрой, жизнеутверждающей интонации? Что ж, этого, возможно, не так мало, если бы не язык, точнее именно то, что мы называем чувством языка. Это как музыкальный слух. Или он есть, или его нет. Не стану утверждать, что речевой слух поэта Бронштейна находится на том уровне, когда впору серьёзно опасаться дислективных и дисграфных рецидивов, но то, что он даёт систематические сбои, заметно сразу.
Давайте для примера вернёмся к последней строфе обозреваемого стиха:
Все думают – я очень милый,
И весь окружённый заботой,
Меня же считают счастливым
И даже завидует кто-то...
Строфа построена как противопоставление. Все думают, что герой милый и окружённый заботой, а на деле его считают счастливым и даже кто-то завидует... Есть противопоставление? В том-то и дело, что нет. И повисает в воздухе какая-то бестолковая неопределённость. Не путайте её, пожалуйста, с глубокомысленной недоговорённостью. Эта деланная, неестественная загадочность (странность) возникает из-за неумения точно сформулировать мысль, а не в результате мастерского расчёта.
Очень слабый стих. Ещё примеры?
ЗВУКИ ПЕРЕСПЕЛЫХ НОТ
http://www.stihi.ru/2005/02/16-1439
Почему-то вижу крах
Всех на свете начинаний,
Вкус своих переживаний
Ощущаю на губах
Жду, когда ты не придёшь,
Жду, когда ты не напишешь,
Жду, когда меня обидишь,
Говоря святую ложь.
Вижу час, когда мы врозь,
Хоть и встреча в пол минуты,
Мне всё чудится как будто,
Расставание стряслось.
Когда вера, как полёт,
Этот миг не забываем,
Только мы ведь с вами знаем
Звуки переспелых нот.
Я заранее молюсь,
В час, когда грехи устали...
Счастье бешено глатаю,
Я его конца боюсь...
Красивое название. Это уже попытка создать художественный образ.
А теперь ответим на вопрос, что имел в виду автор? Создать-то создал, но что этот образ делает в стихе, какую незаменимую службу служит?
Правда, в тексте, есть и несколько других метафор:
Вкус своих переживаний
Ощущаю на губах
вера, как полёт
Метафоры есть, но пока весьма избитые (то есть, нередко встречающиеся в других стихах)
А язык?
Вижу час, когда мы врозь,
Хоть и встреча в пол минуты,
Мне всё чудится как будто,
Расставание стряслось.
Полная неразбериха, так врозь или встреча, или расставание стряслось? Опять попытка противопоставления, опять малоудачная.
Только мы ведь с вами знаем
Звуки переспелых нот.
Приходится oтветственно и оперативно заявлять, что читатель никакого вкуса переспелых нот не ощущает, понятия не имеет что это такое, и пусть автор его в свою авантюру не впутывает. Увы, созданный образ совершенно не обыгран и обречён автором на сиротливое плавание по мутному океану стиха в виде этакого беззащитного айсберга.
И вновь, как апофеоз, последняя строфа:
Я заранее молюсь,
В час, когда грехи устали...
Счастье бешено глатаю,
Я его конца боюсь...
Грехи, видите ли, устали, точно пресловутый караул, а счастье надо глАтать и глАтать, желательно, бешено, потому что... что означает «я его конца боюсь», боюсь даже подумать. Благородно предположу, переводя фразу автора на более привычный язык, что речь идёт о моменте, когда счастью приходит конец. Если кто-то думает, что сказанное автором адекватно моему переводу, то он сильно заблуждается.
Ещё несколько примеров?
ПОЭЗИЯ
http://www.stihi.ru/2005/02/13-1462
Поэзия! Душа мне и отрада,
Как пенистость вздымающей волны,
Ты – за несбывшееся сладкая награда,
В твою гармонию все чувства влюблены!
Даруй мне свет, любовь и наслажденье,
Купай в жемчужинах изысканных ночей!
Избавь от суеты и отчужденья,
Ненужных фраз и горестных речей.
И не прощай меня за увлеченье.
Да будет вечен, созданный союз –
Моих стихов журчащее теченье
И хоровод твоих весёлых муз!
Уверен, что большая половина читателей воскликнет: это прекрасно!
А может быть сначала задумаемся над тем, что вздымает волна? Ведь она не вздымающаяСЯ, а вздымающАЯ. Что же она вздымает? Пенистость? По Бронштейну – волна вздымает своё «свойство образовывать беловатую непрозрачную и легкую пузырчатую массу». Вот с чем он сравнивает поэзию, если свою – слава Бронштейну за самокритичность, если же, в том числе, её лучшие образцы, то становится как-то не по себе.
А о каких чувствах идёт речь? Всех? То есть, в гармонию влюблены зрение, слух, обоняние, вкус, осязание... Но ведь и сама любовь – не что иное, как чувство. Вдумались? Чувства чувствуют... Если уж на то пошло, то достаточно было влюбить в гармонию лишь одно чувство – меры!
А что видел перед собой автор, восклицая «купай в жемчужинах изысканных ночей»? Да знаю я, секунды не пройдёт, как буду сбит с ног безудержной струёй восторженных рассказов о звёздах-жемчужинах, феерически страстных ночах, «фантазии поэтической мысли»... только это не заставит меня неравнодушно глядеть на покрытые толстым слоем пыли «изыски», которыми изобилует поэзия уже много веков.
«Верный признак общего упадка искусства – это не часто встречаемое безобразие, а неуместная красота» (Т.Маколей),
«Первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом» (Г.Гейне).
А я поправлю маэстро, не олухом, а начётчиком! Потому что такими аляповатыми, несметно повторяющимися красотами напичкана «туева хуча» стихов, путешествуют они из одного текста в другой, а за ними ничего, ни мысли, ни идеи, ни эмоции – вакуум!
В чём соглашусь с автором, так в том, что поэзия должна избавить нас от суеты подобных «ненужных фраз», но чем Бронштейну помешали «горестные речи», ведь только на них он и строит свои стихи? То есть, надо понимать, что свои речи он к поэзии не относит? Тогда к чему эта надменная поза и его возмущение (в ответ на смелые попытки отдельных рецензентов обратить внимание автора на сумбур и хаос в претендующей на поэтическую речи), что до его Поэзии(!) ещё не доросли, что, мол, есть в живописи Шишкин с одной стороны и Пикассо и Дали с другой, а в музыке Шостакович (уж не помню точных формулировок) и....
Да будет вечен, созданный союз –
Моих стихов журчащее теченье
И хоровод твоих весёлых муз!
Боже, только не это... Он ещё по дороге и Пушкина «откоммуниздил» –
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
«19 октября 1825 года»
Небольшое отступление с предельно назидательной интонацией.
Павел Бронштейн – актёр. Хочется надеяться, неплохой. И уж кому, как не ему, должно быть известно, как становятся неплохими актёрами, а процесс, помимо «учёта наличности» какого-никакого таланта, включает в себя получение специального 4-летнего (!) образования, годы работы в театре, каждодневные репетиции, поэтапный рост от пятого стражника слева до хотя бы Горацио в третьем составе, бочки дёгтя провалов и разочарований на ложку успеха... Почему же ему кажется, что, прежде, чем окончательно встали на свой путь Пикассо и Дали, они не научились, для начала, «халтурить» в манере Рафаэля или Веласкеса, а Шнитке и Денисов, в свою очередь, до того, как они стали тем, чем стали – не освоили хотя бы нотной грамоты? Или он полагает, что Малевич, не успев заняться классическим рисунком, взял и моментально намалевал чёрный квадрат... Гм, гм... Как же можно научиться писать настоящие стихи, не владея свободно языком, читай материалом, и правилами стихосложения? «Хотя бы», потому что и этого, конечно, недостаточно...
Меня могут спросить, а почему, собственно, Бронштейн? Что, с остальными всё в порядке? Нет, с остальными не всё в порядке, просто примеры будут не столь яркими. Вот, например, Нора Никанорова – частый гость главной страницы Стихи.ру:
DREAMЫ
http://stihi.ru/2006/03/29-02
Мечтай обо мне, а я буду чувствовать это,
И каждый твой вздох во мне отзовётся истомой.
Мой образ вплетай в томящую негу сюжета,
И делай со мной всё то, что по фильмам знакомо.
Пока ты во сне молитвой твердишь моё имя,
Пока наяву я слышу её неуёмность –
Я буду с тобой. Зачем мне созданья немые -
Безмолвна душа – ханжа её блёклая скромность.
И если гроза, то пусть погибают деревья!
И если ручей, то пусть разольётся рекою!
Мечтай обо мне, приличья до ссадин стерев. Я
Найду твою боль и нежно её успокою.
Скажу однозначно, уровень стихов повыше, чем бронштейновские. Чем? Да всё тем же! Язык лучше (условно лучше, если закрыть глаза на «блёклую скромность») ... Да что ж этот Самсонов, в конце концов, к языку «приколупался»?! Ведь стихи – это не только язык. Это образность, это поэтический мир, это философия, это второе и пятое, и десятое дно, это музыка, видеоряд, воздух, химия, архитектура, ароматы... Достаточно! До этих абстрактных категорий мы ещё договоримся. А пока я вижу так называемую любовную лирику с набором расхожих банальностей. Если уж любовь и страсть, так обязательно истома, вздохи, душа, боль и нежность. В какую сторону пластинку ни крути, музыка одна и та же. Фантазия бледненькая-прибледненькая, но хотя бы языковых ляпов нет. И на том спасибо. Такое вот резюме грамотного читателя, к каковым себя отношу. Что это за зверь – грамотный читатель? Почитайте с моё – авось догадаетесь.
Или ещё один завсегдатай главной – некто Шарль С Патриков
НЕ ДУМАТЬ О ТЕБЕ
http://stihi.ru/2006/04/10-991
оказалось что
не думать о тебе
это так же трудно
как
доказать
теорему Ферма
как
нарисовать радугу
чёрным карандашом
как
подобрать синоним
к слову «синоним»
как
вырастить каберне совиньон
на Северном Полюсе
я
не настолько
крут
Многое в стихах этого автора выдаёт опытного стихоплёта (уверен, что и ветерана Стихиры), умеющего шустро связать сюжет, но опыт играет с ним жестокую шутку. Из глубокой его колеи Патрикову выбраться сложно. Всё предсказуемо, всё банально, всё неинтересно или необязательно, любое сравнение можно заменить другим, первым попавшимся, теорему Ферма – на теорему Лагранжа, каберне – на мускат, а Северный полюс – на Южный... Одна лишь строчка торчит неопрятно-симпатичным хохолком – «подобрать синоним к слову «синоним». Этого достаточно, чтобы считать стихи стихами?
Что такое банальность? Пожалуйста, отвечу. В сущности, это вещь заурядная, малооригинальная, не останавливающая на себе внимание и ставшая таковой обычно в результате чрезмерного употребления. Это когда облака – белые, ручей – журчит, камыш – шумит, война – священная, птица – гордая, любовь – крылатая, глаза – с прищуром (о Ленине), усы прокуренные (о Сталине), мужчина – настоящий (о Путин)...
Довелось мне как-то случайно заглянуть на сайт норильской городской газеты под «небанальным» названием... «Норильчанин». Читаю в рубрике «События»: НОРИЛЬСК ЗАМЕЛО... Это, простите, что за жизнь такая замечательно-банальная в этом заснеженном 8 месяцев в году городе, чтобы главным, заслуживающим особой отметки, событием был ФЕВРАЛЬСКИЙ снегопад?
А что, вы спросите, не банально? Приведу пример, мне не жалко. Вам ничего не говорит имя Германа Лукомникова? Если нет, очень рекомендую. Мастер на все руки, наиболее известный своими минималистскими опытами. Вот один из примеров его неподражаемой любовной лирики:
Ваш лифчик – счастливчик!
И ни одного вздоха (повздыхаешь тут на одну строчку). Ни тебе нежностей, ни тебе перерезанных вен, ни «блёклых скромностей». А за тремя словами – и немой восторг, и страсть, и зависть, и ревность, и, наконец, потрясающая ирония... В сущности, одностишие Лукомникова – оригинальная идея в голом (смысл, к сожалению, переносный) виде. Пользуясь этой идеей, можно «настрогать» немало самостоятельных и вполне оригинальных стишков, т.е. идея – одно из обязательных условий, при которых стихотворение становится явлением поэзии.
Ещё два примера. Одно из приятных исключений последних месяцев (а я проанализировал картину, начиная с января этого года) – появление на главной странице автора под псевдонимом Сельский Гуру. Не могу сказать, что я являюсь горячим поклонником его стихов, но не признать их крепкий добротный уровень никак нельзя.
Есть в копилке этого автора, однако, одно стихотворение, которое без колебаний можно отнести к числу выдающихся. Оно было номинировано в своё время на конкурс Национальной Литературной Сети, отмечено многими читателями и даже самую малость не дотянуло до звания лауреата (просто конкуренция была бешеной, среди претендентов в том конкурсе были и Витковский, и Шестаков, и Батхен, и Нейман, и Элтанг, и Сопин...)
КАТЯ ЖИВЁТ В АПЕЛЬСИНЕ
http://www.stihi.ru/2004/03/12-155
Катя - гражданка России.
Дело даже не в паспорте :
Катя живёт в апельсине.
Здравствуйте.
Мать головой качает :
Вот чему учит улица !
Дочка не отвечает.
Хмурится.
Брат и отец психуют.
В доме - наряд милиции.
Девушка - ни в какую :
Принципы.
Молвит, что остаётся
Под кожурой оранжевой ;
Что походить на солнце
Важно ей.
Катя не депрессивная,
Чем-то дурным не славится.
Ей просто жить в апельсине
НРАВИТСЯ.
Что же гениального в этом стихотворении? Что в нём есть такого, чего нет ни в стихах Бронштейна, ни в стихах других тысяч и тысяч местных авторов?
А есть в них две основные вещи, даже не вещи, а основополагающие
принципы – парадоксальность (читай – антибанальность) образного мышления и создание своего уникального поэтического мира. Апельсин – модель этого мира, может быть не идеального, но отличного от нами обжитого, а значит подающего надежды и дарящего иллюзии на то, что он лучше любого другого (заметьте, кстати, что стих написан задолго до «оранжевой» революции). В чём заключается парадокс, объяснять уже не надо, и автору, нашедшему чудесную идею, нужно было только не ошибиться в исполнении. Не стану разбирать подробно этот стих, но замечу, что он изначально дарит читателю ощущение, что всего в нём столько, сколько нужно, хотя, в сущности, чего-то специфического, виртуозно-филигранного здесь нет. Тогда чем же он, чёрт побери, отличается от стихов, раскритикованных мной выше? Просто весь (!) текст – одна сплошная метафора, пронзительная и неповторимая. Между прочим, это один из нескольких стихов, прочитанных мной на Стихи.ру (из десятков тысяч), который я помню почти наизусть... Почему-то ведь это произошло? А кто-то пробовал выучить наизусть стихи Бронштейна? Или хотя бы появлялось такое желание?
Ещё один текст, близкий по своей внутренней энергетике и философии к предыдущему – стих одной из моих любимых поэтесс, некогда публиковавшейся на Стихи.ру, Жени Риц:
http://www.stihi.ru/2003/02/05-939
Причащаться прочным, простым вещам,
Веской сути их, суете вещать,
Вешать – плечики, платья, пыль,
Вдоль карманов, вытачек, строчек плыть,
Вместе с прочим вечным тощать, ветшать.
Вотще трещинки, вешки в швах,
Дело – швах.
Тело – шкаф.
Ломкой молью порхает среди белья
Что-то белое. Это – я.
Кроме достоинств, характерных для стиха Сельского Гуру, здесь нужно отметить ещё и своеобразный авторский почерк, удивительную звукопись, которая всегда выгодно отличала и выделяла Риц из общего ряда просто талантливых и даровитых поэтов. Игра слов, звуков, мельчайших оттенков дарит читателю сумасшедшую гамму смыслов, значений, ассоциаций и интонаций.
У поэта есть не просто собственная манера, это даже не то, что обычно спешат окрестить яркой индивидуальностью, у Жени Риц – свой поэтический голос!!!
Но пора вернуться к нашему герою.
Мы заглянули в начало “большого” пути Павла Броштейна! Давайте перенесёмся вперёд и посмотрим, что изменилось через полгода.
ПОРУМЯНИЛОСЬ СОЛНЦЕ БАГРЯНЦЕМ
http://www.stihi.ru/2005/08/14-1042
Порумянилось солнце багрянцем,
Расцвели золотые луга,
Моя доля – бродить и скитаться,
За плечами котомка туга.
Моя песня в желтеющих листьях,
Мои мысли размашистей крон!
Словно кудри, рябиновы кисти
Расплескались с обеих сторон.
Заструились берёзовы соки,
Словно слёзы о летней красе,
И плывут себе в травах высоких
Облака, отражаясь в росе.
Тихо так, что услышу печали
Одиноко стареющих ив,
Они долго от ветра качались,
Созерцая речной перелив...
Вот заметно дыхание пашен,
Льётся шёпот унылых стогов,
Месяц–рог перламутром окрашен,
Освещает волнистость дорог.
Пробегу под его перламутром,
И от счастья взлечу над землёй,
Но вернувшись усталым под утро,
Я усну, накрываясь зарёй.
Так прекрасна природа земная,
Всё чудесно, что создано Им...
Что же это - усталость хмельная?
Или счастие быть молодым?!!
Даже невооружённым взглядом можно заметить серьёзную перемену. Язык стал совсем другим, богаче, интересней, образней, свежее... ощутимы есенинско-фетовские мотивы... Что с чувством языка? Картина нередко по-прежнему безрадостная:
Словно кудри, рябиновы кисти
Расплескались с обеих сторон.
С обеих сторон чего кисти расплескались? Крон (не ветвей?), мыслей, песни... Договаривайте, не стесняйтесь! А с чего это вообще они расплескались, и что за листья желтеют в период струения берёзовых соков? О весне или осени речь?
Вот заметно дыхание пашен,
Льётся шёпот унылых стогов...
Пашни под яровые или озимые? Стога-то откуда?
Комичность ситуации явно снижает романтический пафос и внешние красоты стиха.
Описанное явление великий русский писатель Максим Горький, многими почему-то уже выброшенный на свалку литературы, называл АВТОРСКОЙ ГЛУХОТОЙ, то есть, допущением явных стилистических и смысловых ошибок в художественном произведении, не замеченных автором. Причины этих ошибок объясняются по-разному:
в одних случаях авторская глухота. является результатом небрежности или неряшливости писателя, в других случаях — возникает непроизвольно, когда увлечение главной задачей вытесняет из поля внимания отдельные детали. Проявления авторской глухоты. свойственны не только рядовым писателям, но и большим мастерам. Несколько примеров:
у А. Пушкина:
Вот испанка молодая
Оперлася на балкон
(вместо на перила балкона);
у М. Лермонтова:
И Терек, прыгая, как львица
С косматой гривой на хребте...
(грива растет только у льва и не на хребте, а на шее);
у А. Фета:
О первый ландыш! Из-под снега
Ты просишь солнечных лучей.
(из-под снега вырастает подснежник, а не ландыш, который появляется уже в разгар весны);
у А. Белого:
Окна настежь — и крик, разговоры,
и цветочный качается стебель,
и выходят на двор полотеры
босиком выколачивать мебель.
(видимо, прыгая по диванам и креслам);
у О.Мандельштама:
Как средиземный краб или звезда морская
Переменилось всё земное
(наверное-таки, краб – средиземноморский)
Однако, то, что у больших мастеров встречается изредка, нисколько не извиняет ни нас, простых тружеников пера, ни Павла Бронштейна в частности, тем более, что у него ошибки возникают как из-за отсутствия столь необходимого для поэта слуха, так и из-за элеметарного отсутствия знаний, которые неумело скрыты ретушью мудрёных (это он думает, что мудрёных, а на самом деле...) словесных наворотов. Я по-прежнему прохожу мимо сочетаний, которые у бывалых читателей ничего, кроме саркастической улыбки, не вызывает, а более акцентирую внимание на очевидных ляпах. И почему-то, одновременно, прохожу мимо таких, казалось бы, ярких строчек, как:
Заструились берёзовы соки,
Словно слёзы о летней красе
Но вернувшись усталым под утро,
Я усну, накрываясь зарёй.
и тому подобное...
Не то, чтобы я намеренно не спешу их отметить, просто, во-первых, несколько удачных строк по-прежнему не делают весь текст настоящими стихами. А во-вторых... Вместо того, чтобы допытываться до причин моей пристрастности, почитайте Фета:
С полей несется голос стада,
В кустах малиновки звенят,
И с побелевших яблонь сада
Струится сладкий аромат...
Или его же:
Зреет рожь над жаркой нивой,
И от нивы и до нивы
Гонит ветер прихотливый
Золотые переливы.
Или Клюева:
Месяц — рог олений,
Тучка — лисий хвост.
Полон привидений
Таежный погост.
Или Есенина:
Опять раскинулся узорно
Над белым полем багрянец,
И заливается задорно
Нижегородский бубенец.
Или его же:
Темна ноченька, не спится,
Выйду к речке на лужок.
Распоясала зарница
В пенных струях поясок.
Зачем, скажите, мне после Есенина выискивать в косноязычных эклектично-компилятивных опытах Бронштейна или другого такого же неповторимо-повторяемые перлы? Перечитайте хотя бы с десяток стихов 18-20-летнего «рязанского соловья» и пригвоздите меня к позорному столбу за незаслуженное навешивание ярлыков на сегодняшнего попсовика-затейника!
Или же давайте попробуем оценить произведение моего героя по полной программе. Что-то из последнего, из свеженького, серьёзного, философичного... Меня, кстати, всё время занимает, почему подобные авторы так тяготеют к философии, к драме, почему они всё норовят порвать ворот рубахи, размазать по щекам сопливые слёзы... Что у них с юмором вообще? Где он в стихах? Не это ли главная проблема? Ведь человек с чувством юмора... Нет, этак я сверну с тропинки предельной объективности.
ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ
http://stihi.ru/2006/04/05-2219
Вчера забуду очень много,
Снег выпал будущей зимой,
Не к тем местам ведёт дорога,
Вперёд...обратно...не домой...
Взлетать в ущелье! Выше, ниже...
И цельное соединить...
Я делал вид? Иль я обижен?
Сам на себя...себя простить...
Бросаться в крайность, в безысходность,
В потерю памяти, в хандру
И ждать святую благосклонность,
К полудню, к вечеру, к утру...
Учусь учиться, верить слепо,
Читая роль, не зная слов,
И ревновать невесту-небо,
К лобзаньям белых облаков!
Пить влагу, думая о жажде,
Жить дальше, зная, что умру,
На грабли наступая дважды,
Нелепость превратить в игру.
Я сплю, не закрывая очи,
Знать, по теченью мне не плыть,
Дом откровений заколочен -
Меня вам не за что любить...
Наступит эра обретенья -
Ведь всё, что можно потерял,
В весеннем пахнущем цветеньи
Увижу осени оскал -
Она смеётся, слёзы градом,
Меня ж, почувствуйте таким -
Я где-то там...но слишком рядом,
На расстоянии руки...
Рискнём же определиться, как следует читать и понимать стихи. Любые стихи. С языком мы уже разобрались. Грамотность никому не помешает. Но это только первый уровень восприятия стиха. Собственно язык – лишь способ передачи информации. Далее эту информацию необходимо освоить. Здесь нам на помощь приходит бытовое осмысление языка. Но и оно способно оказать читателю поддержку до определённого момента, так как строку (не из броштейновского пока стиха) «отравлен хлеб, и воздух выпит» с точки зрения здравого смысла понять сложно – если хлеб отравить ещё туда-сюда, то уж выпить воздух... Поэтому следующий уровень восприятия строится на нормах не языка, а понимания самим автором законов действительности, законов, которые могут совершенно не совпадать с научными, но опираться на нормы построения художественных образов. Не очень сложно? Мне бы хотелось попроще. Вот, скажем, лирический герой Бронштейна собирается взлетать от счастья в предыдущем стихе. Взлетит он или не взлетит? Если автор убедит в своих мировоззренческих ценностях читателя, обязательно взлетит. Ну, а если читатель таких взлётов-перелётов уже за свою жизнь насмотрелся вдосталь? Придётся постараться. И для этого существует четвёртый уровень восприятия текста, на котором автор убеждает как читателя, так и себя самого, что текст – стихотворный и в нём действуют законы стихотворного, а не, допустим, канцелярского текста, законы, по которым воздух из мандельштамовского стиха выпить можно. Наконец, уровень пятый. Это уровень, на котором необходимо учитывать специфику жанра. Если перед нами баллада, то одна специфика, а ежели басня или там панегирик, совсем другая. Проверим на практике?
Давайте начнём сразу с четвёртого уровня. Что же делает текст с названием «Противоположность» стихотворным? Размер? Четырёхстопный ямб – из самых популярных размеров в русской поэзии, «мой дядя самых честных правил», помните? Рифма? Есть! В сущности, этого пока достаточно. Для начала. Определим жанр? Кажется, лирика. Автор утверждает, что философская, попробуем ему поверить. Содержание... Вот с этим разобраться несколько сложнее, ибо автор всё делает для того, чтобы читатель никогда не догадался о чём идёт речь. Так ведь название одно чего стоит – ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ. Складывается ощущение, что овладев (как ему кажется) единственным поэтическим приёмом, Бронштейн решает довести его до какой-то невиданной высшей точки, до апогея, до апофеоза, до маразма... Какими средствами он этого достигает, я ещё разберу, но пока попробую предположить, что речь в стихе идёт о сложностях поиска собственного я в мире, наполненном всевозможными препятствиями, противоречиями и соблазнами, чаще враждебном, чем дружелюбном, в мире, где всё так не по-книжному...
Почему же непросто разобраться с содержанием стиха? Ведь слова все знакомые. Действительно, лексика всех бронштейновских стихов не отличается каким-то ярким разнообразием, экзотической пестротой, что, смею предположить, указывает на небольшой словарный запас автора, хотя почему бы не выдвинуть гипотезу, что это намеренная примитивизация творческого процесса, желание минимальными средствами достигнуть результата? На это указывает и работа с рифмой. Не думаю, что Бронштейн особо напрягался, выдумывая много – дорога, зимой – домой, безысходность – благосклонность, обретеньи – цветенья, градом – рядом, потерял – оскал и т.д. Значит всё-таки минимум технических средств? Может он их компенсировал средствами поэтическими? Как там с тропами? Вот список всех явных метафор:
взлетать в ущелье
ревновать невесту-небо
лобзаньям белых облаков
дом откровений заколочен
осени оскал
Она [осень] смеётся, слёзы градом
Что ж, кое-что есть, хотя и не то, чтобы густо. Ещё несколько выражений я отнёс к числу неявных метафор:
бросаться в потерю памяти
пить влагу, думая о жажде
нелепость превратить в игру
я где-то там...но слишком рядом
Сравнения:... похоже об их существовании автор знает смутно, сравнение всего одно – невеста-небо. Может какая метонимия завалялась или катахреза? Извините за грубые выражения! Нету... То бишь с тропами, как и с технческими средствами, всё простенько, без лишних причуд.
Проблемы поэтического сюжета, не говоря о семантике, для Броштейна также не существует. Нет сюжета – нет проблемы! Семантика? Буржуазные предрассудки. Как, впрочем, буржуазными предрассудками становятся и морфология, и синтаксис... Но по порядку...
Когда автор, стремящийся к званию ударника поэтического труда, всячески избегает технических и прочих изобразительных сложностей, ему необходимо всё-таки этот дефицит каким-то образом компенсировать. На помощь приходят, как я уже отмечал, словесные выкрутасы, претензии на так называемый поток сознания, который очень удобно выдать за философский, дескать, наверчу-накручу и попробуйте меня уличить в шарлатанстве! Ничего не поняли? Значит не доросли.
Поэзия – она такая штука, не для слабых умов. Идите-ка, играйте себе в песочнице и слушайте нянькину Барто под манную кашу...
А может, гражданин поэт, вначале прислушаемся к языку на том самом бытовом уровне, который Вы никогда не осваивали и осваивать не собираетесь? Может внимательно вчитаемся?
Вчера забуду очень много,
Снег выпал будущей зимой,
Не к тем местам ведёт дорога,
Вперёд...обратно...не домой...
Вот оно – любимое противопоставление, призванное создать поле напряжённой семантической активности, нестандартных структурных ситуаций. Несмотря на то, что первое предложение представляет собой набор мало связанных между собой слов, попробую поверить автору. Его бессвязность ведь н а м е р е н н а... (хотя на этом фоне фраза «твоя моя не понимай» представляется образцом высокохудожественности)... Соригинальничал... так ведь и это уже было – «Понедельник начинается в субботу» (бр.Стругацкие), «Воспоминания о будущем» (Кацухиро Омото и К*), «Завтра будет лучше, чем вчера» (муз.Р.Паулса, сл. А.Вознесенского)
Итак, герой на распутье между вчера и завтра, между домом и...
Взлетать в ущелье! Выше, ниже...
И цельное соединить...
Я делал вид? Иль я обижен?
Сам на себя...себя простить...
Бросаться в крайность, в безысходность,
В потерю памяти, в хандру
И ждать святую благосклонность,
К полудню, к вечеру, к утру...
Взлетать... А что если проследить за направлениями, в которые бросается авторская мысль? Если разбить стих на строки, то обнаружится, что активное движение происходит лишь в первой его половине:
вчера – назад (;
будущей – вперёд );
вперёд, обратно X;
выше, ниже – ( /\ V)
соединить X;
бросаться в крайность, безысходность – допустим, внутрь (...);
в потерю памяти, в хандру – внутрь (...);
к полудню, к вечеру, к утру – вперёд );
невеста-небо – вверх (/\);
белых облаков – вверх (/\);
Выясняется, что кажущаяся хаотичность имеет определённую последовательность: вперёд – назад – вверх – вниз – внутрь – вперёд – вверх. Герой не просто мечется, он мечется во всех возможных направлениях, категорически, наконец, отвергая назад и вниз, и выбирая-таки ВВЕРХ... запомним этот вывод.
С полётами, рядовой читатель в курсе, у поэтов всегда был полный порядок. Что значит «взлетать в ущелье»? Соединять невозможное!? Правда, у автора соединяется цельное... Цельный – сделанный из одной части, не раздвоенный, зачем соединять то, что и так соединено по своей природе... непонятно? ну так это ж противоположности с их единством и борьбой! Диалектика! Понимать надо... По-моему, это единственный философский постулат, который помнят 100 % выпускников советских вузов до самой смерти. Ну, разве что ещё добавьте сюда тезис «о переходе количества в качество»... Почему же для подтверждения хорошо выученного однажды урока по марксистко-ленинской философии надо взлетать именно в ущелье, которым обычно называют расселину между горами? Не суть важно, ущелье – это звучит красиво и расположено почти за гранью авторского лексикона. Ни с чем семантически не связано? Так лучше! Тем более, что и горами в стихах не пахнет. Противоположность!!! Это вам не схоластические бредни о взаимном подчинении познаваемого и познающего духа, когда. в последнем лежат зародыши, развивающиеся при соприкосновении с содержанием знания...
Чертыхаясь, споткнулся о «бросаться... в потерю памяти». Это уже, простите, полная ерунда, которую можно, правда, списать на... потерю памяти. Ещё запомнился эпитет святую (благосклонность). Отчего вдруг благосклонность оказывается святой? Видимо, подразумеваются какие-то высшие (противные диалектическому материализму) силы, и текст на глазах вдруг занимается резким теологическим душком. Вот он пресловутый ВЕРХ. Что ж, это гораздо интереснее, чем нагнетаемый поток сознания – “ждать… к полудню, к вечеру, к утру...” Оглупленная конкретизация или конкретное оглупление? Метафизические несостыковки на фоне стройного марксистского метода! Ладно, пойдём дальше.
Учусь учиться, верить слепо,
Читая роль, не зная слов,
И ревновать невесту-небо,
К лобзаньям белых облаков!
Пить влагу, думая о жажде,
Жить дальше, зная, что умру,
На грабли наступая дважды,
Нелепость превратить в игру.
Семантические и синтаксические несогласовки начинают напрягать. Поток потоком, сознание сознанием, но беспорядочно расположенные слова, столь же беспорядочно разделённые знаками препинания, в текст никак не складываются... А может я рано теряю терпение? Терпим дальше. Знать бы, во имя чего. Но о причинах преждевременного взрыва не сказать не могу:
Учусь учиться (В.И.Ленин), верить слепо (во что, в кого, зачем слепо, даже в Бога, в наше-то время, верить слепо негоже, хотя тоже, однако, философия), читая роль, не зная слов (роль по сюжету, которого нет), и ревновать невесту-небо (чью невесту? допустим, свою) к лобзанью белых облаков (белые облака, ещё одна яркая примета примитивизации процесса, не какие-нибудь сизокрылые, а скромно-белые), пить влагу, думая о жажде (очевидно, речь идёт о святой воде Высшего знания и жажде Веры, если теологические мотивы были подпущены чего-то для, но влагу, если уж на то пошло, скорее впитывают, чем пьют), жить дальше, зная, что умру (вдохновенная философия)...
Последние две строки из обозреваемого фрагмента надо бы вынести куда-то очень крупно, лучше всего на забор, напротив бронштейновского дома:
НА ГРАБЛИ НАСТУПАЯ ДВАЖДЫ,
НЕЛЕПОСТЬ ПРЕВРАТИТЬ В ИГРУ
В сущности, это и есть то, чем занимается «филозофский поэт» Бронштейн и иже с ним. Только на одни и те же грабли они наступают, конечно, не дважды, а систематически, как минимум, по разу на строчку. Учится «поэт», учится... Да не тому. Нет бы открыть сборничек... хотя бы Агнии Барто, до которой многим из нас ещё ой, как далеко. И почитал бы как строит композицию уважаемая поэтесса. У неё грабли на фоне «жить дальше, зная, что умру» или ущелье среди безгорья никогда бы не появились, потому что поэтический текст, как его не разжижай «сознательным потоком», является стройной структурой, сложенной из связанных между собой семантических понятий. Когда связи не налажены или нарушены построениями всё новых систем, не имеющих никакого отношения к предыдущим, структуры просто не существует, а значит и нет поэтического текста, какими бы рифмами или другими техническими аксессуарами его значимость не подкреплять.
«Поэзия есть игра чувств, в которую рассудок вносит систему» (И.Кант)
Но может есть ещё надежда? И все счастливо разъяснится в конце, и все мои читательские муки были ненапрасными? И слова, имевшие счастье оказаться в центре внимания мечущегося от «бухты» к «барахте» поэта в конце концов станут именно в том порядке, который убедит гадчайшего из читателей, что этот порядок – тот, который ему изначально был нужен?
Я сплю, не закрывая очи,
Знать, по теченью мне не плыть,
Дом откровений заколочен -
Меня вам не за что любить...
Наступит эра обретенья -
Ведь всё, что можно потерял,
В весеннем пахнущем цветеньи
Увижу осени оскал -
Она смеётся, слёзы градом,
Меня ж, почувствуйте таким -
Я где-то там...но слишком рядом,
На расстоянии руки...
Найдите хотя бы две строки, связанные между собой. Вот вроде бы найдены:
Меня вам не за что любить...
Наступит эра обретенья
И вслед за ними:
В весеннем пахнущем цветеньи
Увижу осени оскал
Допустим, «дом откровений заколочен», тогда чем является вся эта невразумительная исповедь и на кой было изобретать неработающий на «команду» троп? Чем «эра обретенья» связана с весенним пахнущим (какой, всё-таки, бледный, невзрачный для цветенья эпитет... ах да, примитивизация!) цветеньем, если герой видит в нём «осени оскал»? Вроде бы весна – да, созидание, обретение... но оскал... и где наш герой... рядом – это там, где «слёзы градом» или где пахнет? И зачем он нам вообще сдался?! Необходимости его присутствия самый отвратительный читатель в моём лице, выдающий себя за грамотного, не прочувствовал.
Так что же за философия скрывается в тексте «Противоположности»? Конечно, лучше бы об этом сказал сам автор, знаю также, что всегда найдутся умельцы высосать из пальца самую разбубенную метафизику, я и сам мастак из двух слов составить пять, но подумалось вот о чём:
когда я читаю стихи таких авторов, как Бронштейн, у меня создаётся впечатление, что их представление о всей многовековой человеческой цивилизации – более, чем расплывчато. Как будто не было философов древности, средневековья или немецкой школы, не говоря уж о Бердяеве, Сартре или Хайдеггере, как будто не было тысячелетнего опыта русской и мировой поэзии, как будто не было и нет кровопролитных войн, проблем детерминации, глобализации и ксенофобии, полётов в космос, угроз страшных природных катаклизмов и массовых эпидемий, топливного кризиса и компьютерных вирусов, технологической, социальной и сексуальной революций... Эти ребята, не имея мало-мальски сносного образовательного фундамента, берутся за изобретение уже даже не велосипеда, а колеса...
Ау, протрите свою оптику, если у вас есть оптика, уже всё было...
В лексиконе известного многим (не только старожилам) на Стихире «критика» Тимофея Бондаренко есть слово «мозготрахалка». Так вот, философская лирика Павла Бронштейна – это не «мозготрахалка», а просто «трахалка», потому что мозг в литературном (извините за слово литературный) процессе участия не принимает. Всё, что угодно, только не мозг.
Может быть творческой потенции Павла хватает только на написание очаровательных рецензий и посоветовать ему на стихи её зря не растрачивать? Это было бы слишком грубо. Потому что на самом деле наш герой – не совсем безнадёжен. В стихах попроще у него появляются иногда зачатки того, что при упорной и настойчивой работе могло бы перерасти в нечто, резко отличающееся от сегодняшних «достижений». Взять бы бронштейновские любовь к сочинительству и отвращение к чтению – да поменять временно местами, открыть бы ему, для начала, «Статьи из философского словаря» Вольтера или «Максимы и моральные размышления» Ларошфуко, или эссе Монтеня, или...
Душа обязана трудиться... (Н.Заболоцкий)
Вот только вопрос, кому он нужен, этот долгий и кропотливый труд, если и так всё хорошо?
Пипл-то хавает!
4
ГЕРОИ СЕГОДНЯШНИХ ДНЕЙ.
Александра Барвицкая
Горе людям, которые видят, не зная что, которые стоят, не зная на чем.
(Талмуд)
Когда-то, в первые месяцы своего пребывания на Стихире, я открыл для себя Наталью Патрацкую. Подробно об этом почти исключительном явлении можно прочитать в первом номере «Кругов» за прошлый год. Будучи ярчайшим примером псевдопоэтического косноязычия, её стихи, тем не менее, обладают каким-то странным магнетизмом. Понимая всю их нелепость, от них сложно оторваться, настолько это смешно. А ведь далеко не каждый пример косноязычия смешон:
Окаменели той птицы крылья,
ей доля: слушать попсу и бредни.
Они тропинками снов ходили,
но были ночью в мирах соседних.
http://www.stihi.ru/2006/04/06-435
(«Сердце - хрупкий цветок печали»
Александр Кожейкин)
Кто ходил тропинками снов? Окаменелые крылья? Попса и бредни? Смешно? Не очень. Типичный случай АМФИБОЛИИ
Амфиболия (греч.— двусмысленность, неясность) — неясность выражения, возникающая в результате ряда причин стилистического порядка:
Брега Арагвы и Куры
Узрели русские шатры.
(А. Пушкин)
Поди пойми, кто кого узрел.
Такого же рода неточность совершает, кстати, в приведённом в предыдущей главе примере Александра Барвицкая:
Тех, кто их сыновей отправит
В мясорубку Чечни из военкомата.
Сыновей отправят из военкомата, в этом нет сомнения.... до тех пор, пока не посмотришь на написанное под другим углом. Однако отдельные неточности, даже зашкаливающие в своей сумме за критическую отметку (об этом я уже рассказывал в статье «Будни и праздники Александра Кожейкина») – ещё не предел косноязычия.
Самым выдающимся в этом отношении автором на Стихире, на мой взгляд, является Айдын Ахундов. Почему он? Просто в одном пункте сошлись два явления – незаурядное образное мышление и феноменальное отсутствие речевого слуха.
СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК
http://stihi.ru/2006/03/21-13
моей волшебнице...
Мордоворотом безобразий
Отсутствия душевных лир
Огнем восторженных фантазий
Нежнейшим перышком на мир
Рублем в копеечное дело -
Любовью в жизнь, вошла она
И что-то там из сердца съела,
Пролив душевный лимонад
Из страстью пахнущего тела!
Переназначив хвостик в лучик
Вильнула им для аппетита
И я проснулся как огурчик
От этой вязкой дремы быта!
До скакуна от серой клячи,
Всего лишь кубик меда в вену
Мой солнечный любимый зайчик,
Какой же ты проникновенный!
Какой ты нежный и горячий!
Естественно, что на этом фоне другие примеры уже не покажутся столь ошеломляющими:
Вдруг вспыхнет огненной рекой
Лучей потенциальный порох
http://stihi.ru/2006/03/25-1715
(«Две фразы о любви»
Игорь Белкин)
Что хотел сказать автор, догадаться можно, но допускал ли он возможность, что «потенциальный порох» - это речевая несуразица? Почему несуразица? Слово потенциальный можно адресовать либо процессу, движению, например, потенциальный взрыв, потенциальный переезд, либо использовать в значении «возможный, вероятный».
Ещё?
Как стану молодой, пренебрегая модой,
зелёным табаком произрасту в кисет…
http://stihi.ru/2006/03/28-1248
(«на встречной полосе»
Ленка Воробей)
Произрастай, Ленка, нет проблем, но только не лукавь, знай меру – неужто прямо в кисет?
Слёзы, слёзы буянят по венам.
http://www.stihi.ru/2006/04/01-26
(«Ты меня не любишь, не жалеешь...»
Пик Ник)
Помнится, у Александра Кожейкина в одном из стихов внутривенно орудовала цепочка костров, здесь всё гораздо безобидней – слёзы... правда, они маленько не в себе!
Тебе меня не понять...
Как одиночества дым
Меня пронзает опять
http://stihi.ru/2006/02/26-392
(«Тебе меня не понять...»
Олег Раков)
Одиночество способно не только пронзить, но и зарезать кого угодно, а вот дым... да ещё на постоянной основе...
К чему же, спросит притомившийся читатель, все эти отступления, когда героем последней главы объявлена вполне конкретная Александра Барвицкая, уж не на её ли поэтическое косноязычие намекает автор дефективного триллера?
Нет, автор намекает на совсем другое. А намекает он на то, что имея за своей спиной такую безрадостную картину, Александра очень даже может рассчитывать на главные роли среди всех действующих лиц, мелькающих на витрине Стихиры. На безрыбье и рак рыба, гласит народная мудрость, но я с этим никак не могу согласиться, потому что знаю истинное положение вещей, знаю сколько блистательных авторов, несмотря на повальное бегство с портала лучших из лучших за последние полтора года, ещё здесь осталось. Эти авторы не только не закрыли свои страницы, но продолжают писать и публиковать стихи, и стихи замечательные! Речь об этом пойдёт во второй части статьи под названием, как нетрудно догадаться, «БЛЕСК», но прежде я хочу расставить все точки над i.
Александра Барвицкая, несмотря на мощную саморекламу, всевозможные льготы, предоставленные ей хозяином портала, лицом сайта не является и являться никогда не будет. Причина тривиальна – отсутствие сколь-нибудь значительного поэтического дара. То есть какой-никакой дар есть, но он небольшой, то есть настолько небольшой, что говорить-то особо вроде не о чем, но сказать придётся, потому что кто-то почему-то упорно хочет всё здесь поставить с ног на голову и называть исключительным талантом то, что им не является даже при разглядывании объекта в самый чувствительный «мелкоскоп».
К слову, совсем недавно с главной страницы сайта исчезла рубрика «Автор дня». Снова вопрос: хорошо это или плохо? И опять скорее хорошо, и вот почему. Идея рубрики принадлежала Дмитрию Кравчуку, идея, заслуживающая всяческого одобрения, так как она должна была стать каким-то противовесом всему стиховздору, наводнившему топ. В авторы дня Кравчук решил созвать боевой отряд «ветеранов», не оставивших тонущий корабль, к коим он обратился непосредственно, а также создать лазейку для тех, кто героем стать тоже хочет, но ни по каким параметрам на гордое звание не тянет. За очень отдельные деньги это оказалось возможным. Всю бухгалтерию знает только Кравчук, зато в «бесплатных» героях оказалось немало хороших поэтов, достаточно назвать имена Олега Горшкова, Андрея Дитцеля, Елены Зейферт, Андрея Широглазова, Елены Сосниной, Евгении Райзер, Геннадия Банникова, Владимира Лаврова.... Однако присутствие одних и тех же авторов среди героев утомляет, а появление в этом славном ряду лиц, ни под каким видом на этот ряд не тянущих, раздражает. Рано или поздно, рубрика должна была почить в бозе (сдаётся мне, всё же, что главной причиной её исчезновения было недостаточное количество героев, желающих стать «платными»).
Биографическая справка. Александра Барвицкая родилась в 1970 году в Будённовске (Ставропольский край). Ныне живёт в Москве. Журналист. Редактор.
А. Б. засветилась не только среди героев, ещё более она примелькалась после публикации своих статей, которые являются отдельной песней, но дело своё они сделали (ещё один пункт для пособия «Как стать знаменитым на Стихи.ру?», добавьте в Первую главу). Однако оставим всё в стороне и поговорим о стихах. Я хочу рассмотреть только два, взятых мной со страницы «Александра Барвицкая. Избранное» http://www.stihi.ru/author.html?abarvickaya, что, очевидно, свидетельствует о собственной авторской оценке этих стихов.
ОГРАДИ
http://www.stihi.ru/2006/04/13-1840
Огради меня, Боже,
От похвал непомерных,
Тех, чью льстивую скверну
Пеленгую я кожей.
Огради от объятий
Сувенирно-дорожных,
Раболепских понятий
И повадок острожных,
От завистливой дружбы
И врагов пересуда,
От чиновничьей службы
С поцелуем Иуды.
Чтоб в театре абсурда,
После переоценок,
В час трезвона посуды
Я уснула за сценой.
И когда с петухами
Мне свобода приснится,
Будут слезы стихами
Проступать на ресницах.
Я знаю, что многим стихи Барвицкой нравятся. Правда, среди этих многих я не заметил ни одного человека, мнению которого мог бы серьёзно доверять. Не собираюсь допытываться у поклонников, почему им эти стихи нравятся, так как далеко не всегда можно объяснить то, что легче изобразить яростной жестикуляцией и энергичным закатыванием глаз. Хорошие стихи, а я пока отталкиваюсь от мнения почитателей таланта Барвицкой, что стихи её хорошие, комментировать гораздо сложнее, чем стихи плохие, так как объективные критерии, мимо которых со свистом пролетает вся малохудожественная мазня плохих стихов, на фоне стихов хороших не настолько очевидны.
Bоспользуемся тем же рецептом, который я описал перед разбором бронштейновской ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ.
В стихотворении нет, на первый взгляд, невероятно закрученной фабулы. Но не всё так просто. Поэтому разобьём стих на две части.
Часть первая. Три строфы. Молитва героини.
Чего мы обычно просим у Него? Здоровья. Счастья. Любви. Богатства...
Героиня «Огради» – особа более возвышенная, щепетильная и дальновидная, она просит избавить её от дурновлияющих, как ей кажется, факторов, которые вызывают душевный дискомфорт... Как было бы хорошо на свете без гнусной лести, зависти, злобы, предательства... Хороший, правильный посыл.
Что привлекло в тексте. Неожиданно понравился эпитет «сувенирно-дорожные», дорожные – значит совершаемые походя, ненадёжные, мимолётно-ритуальные, сувенирные – дешёвые, необязательные. Хороши и тонки «повадки острожные», в особенности хорошо и тонко они смотрятся рядом с «раболепскими понятиями», так как слова «раболепские» не существует в природе, а есть слово «раболепные», и, переваривая, что означает сие раболепие, остаётся теряться в догадках, какие ещё конкретные понятия с ним связаны? Вызывает внутреннее отторжение глагол «пеленгую». По смыслу он гораздо вернее, ближе, чем «ощущаю» или «чувствую», но на фоне архаичных «скверну», «раболепских», «острожных», «пересуда», «чиновничье» – явно чужой, к тому же создающий фонетическое зияние [уюя] – гиатус (не путать с коитусом). С этим рядом слов стих мог появиться и сто лет назад и больше. «Пеленгую» его осовременивает, но что это даёт, пока понять непросто. Куда больше, однако, напряг «врагов пересуда». Заметим, пересуда, а не пересудов. Если окончание – не описка, а намеренное действие, то на этом стоит заострить внимание, так как пересуд – вторичное судебное разбирательство, а пересуды – недоброжелательные суждения, кривотолки. Понятно, что напрашивается множественная форма, у Барвицкой – единственная.
Ещё более сложно с «чиновничьей службой», каким-то образом связанной с поцелуем Иуды. Стремление оградить себя от необходимости быть сдержанной и даже подобострастной в том кругу, который героине ненавистен, похвально. Какова здесь связь с Иудой, не взятым даже в кавычки и написанным с заглавной буквы, то есть, Иудой в прямом, а не переносном смысле? Придумать эту связь, конечно, можно, например, предположив, что от подобострастия и подхалимства до предательства – один шаг, но у меня создаётся впечатление, что понятия, на которые я обращаю внимание, Барвицкая путает не обдуманно, а бессознательно, употребляя, как определённые клише, застолбившие себе места в её памяти. Понятия, как ей кажется, чёткие, а на деле – расплывчатые, потерявшие их настоящие семантические значения. Поэтому в её представлении никаких ошибок быть не может, но читатель-то не в курсе происходящего и начинает озабоченно чесать переносицу..
Доказать мою гипотезу? Всего-то делов – изменить окончание, поставить запятую, исправить падеж... и фрагмент предстаёт в кардинально другом, осмысленном, виде:
Огради...
От завистливой дружбы
И врагов пересудов,
От чиновничьей службы,
Поцелуя Иуды...
И вновь, говоря о недостатках, я выделяю только самые очевидные места, хотя затасканность рифм объятий-понятий или дружба-служба очевидна не менее.
На этом фоне ещё более показательна вторая часть.
О каком театре абсурда идёт речь? Им автор называет состояние героини, в котором она отметает всё неистинное, наносное, мешающее подлинной чистоте и душевному спокойствию, от чего молит Создателя оградить себя, то, что являясь зримой частью человеческих отношений, старается сохранять приличный внешний вид, но, скрываясь от глаз наблюдателей, принимает на деле самый отвратительный и гадкий облик
Театр абсурда – термин, подразумевающий совершенно определённый тип концептуальной драмы, включающий в себя набор соответствующих модулей и приёмов, выросший из принципов сюрреализма и дадаизма, в основе которого лежит расплывчатый сюжет, случайность связей, алогичность поступков, фарс, возведённый в степень, показателем которой является неоднозначное зрительское восприятие.
Имея об этом весьма туманное представление, автор от более, чем реалистичной первой части резко переходит ко второй, где действия практически нет. Оно лишь п р е д п о л а г а е т с я.
«Час переоценок», «трезвон посуды» – обозначение этого дейстивя, но оно происходит за сценой, зритель (читатель) приглашается домыслить и представить всё это самостоятельно, чтобы героиня, скороговоркой объяснив, где реальность начинает переплетаться с вымыслом, фантазией, сном, ушла от создания собственно абсурдно-сюрреалистических трюков. Ей важнее, напустив туману, закруглить сюжет.
Я осуждаю? Что вы! Это ведь тоже ход, но ощущение, что автор, употребив его, на самом деле не имеет малейшего понятия о системе «производства» таких трюков, необходимых ведь не для голой эксцентрики, а с целью создания точной жанровой атмосферы, осталось. И «посуда», сдаётся мне, только для рифмы к «абсурду» здесь появилась, и сон со свободой, перемешанной с петухами – это от проблем со всё тем же слухом, и этакий «оксиморончик» – «слёзы, проступившие на ресницах стихами», по задумке сочинителя, видимо, иллюстрирующий якобы сюрреалистический замес, тоже не убеждает.
Ощущение же элементарного надувательства, по мере моего знакомства с другими стихами Барвицкой, только усилилось:
Приятного аппетита!
http://stihi.ru/2006/03/13-560
Рядом с холмами
Тучной стихии,
Между домами,
Чревом сухими,
Голоса силой
Света крупицу
В небе носила
Вещая птица:
- Ангелы бывшие, дети господние!
Вам ли толпою идти в преисподнюю?
Только безликому страшно в пучине
Жить без придуманной морды-личины!
Вам, обрастающим бурою пылью,
Были не руки подарены – крылья!
Что ж вы, их лисьими сделав хвостами,
След заметаете, путаясь сами?
Так, маскарадным запутавшись балом,
Может прилипнуть оскал каннибала!..
Толпы, заслышав
Голос опальный,
Лезли на крыши
С коек двуспальных.
И оскорбленный
Дух оголтело
Метил дробленым
В хрупкое тело!
Криво стреляет
Злобоязычный!
Свет ослепляет
Глаз непривычно!
Выжженный порох
Взрывом натужен
Сердце – лишь потрох
Тем, кто бездушен.
Потрох по вкусу
Жадным укусам?..
Сердце – на блюде!
Кушайте, люди!
Этот стих меня привлёк по двум причинам. Первая, вокруг него уже прошла небольшая дискуссия, в которой обеими сторонами были представлены как рациональные положения, так и явно ошибочные; вторая, в этом стихе получили развитие те тенденции, мимо которых я не мог пройти, анализируя «Огради».
Содержание и идеи, заложенные в «Приятного аппетита!», несомненно, активно перекликаются с содержанием и идеями «Огради», тo же стремление к свободе, настойчивые попытки добиться очищения. Единственное отличие, героине уже недостаточно рваться к поставленным целям в одиночку, она жаждет возглавить некие толпы, озарить их сознание светом своих добрых мыслей – толпы, которые, в отличие от героини (как это обычно и в жизни происходит), предпочитают довольствоваться малым, тем, что есть... между прочим, далеко не всегда люди из толпы столь глупы и близоруки, как кажется вождям, просто жизнь даётся один раз, она коротка и... душа, говорите? И без неё муторно, и с ней!
С двумя точками зрения на этот стих читатели смогут ознакомиться на странице, где он опубликован. Суть первой заключается в том, что текст – безграмотнен, тропы более топорны, чем вычурны и что это не поэзия, а чепуха.
Суть второй – «творчество Барвицкой в стиле нео-транс-символизма является как бы некоей смычкой, мостиком между символисткой поэзией Серебрчнного века и нео-транс-символизмом психоделики и киберпанка начала 21 века...»
Вот такая разнополярность!
Что ж, позвольте высказать и своё мнение.
Давайте сначала отделим мух от котлет, а именно – художественные образы от слов, играющих связующую роль. Вот они, кому-то показавшиеся топорно-вычурными тропы:
Холмы тучной стихии
Дома, сухие чревом
Крупица света, которую силой голоса носит в небе вещая птица
Ангелы бывшие, дети господние (в количестве толпы)
Обрастающие бурою пылью
Голос опальный
Оскорблённый дух
Злобоязычный
Выжженный порох взрывом натужен
Сердце – лишь потрох тем, кто бездушен
Порох по вкусу жадным укусам
А что, тропы, как тропы. Перво-наперво, я реабилитирую те из «топорных», что реабилитировать проще всего:
- дома (множ.число), сухие чревом (единств.число) – это явление описано в поэтическом словаре Квятковского и называется СИЛЛЕПСОМ – стилистическим оборотом, при котором подлежащее стоит в единственном числе, а находящийся с ним в связке второстепенный член (или сказуемое) – во множественном (или наоборот, подлежащее – в множественном, а зависимое слово – в единственном):
Кому нужда, тем спесь, лежи они в пыли,
А тем, кто выше, лесть как кружево плели.
(А. Грибоедов)
И как вы на него ни цыкай,
Он пальцем вам — и ни гугу!
(Б. Пастернак)
Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела,
Как души смотрят с высоты
На ими брошенное тело.
(Ф. Тютчев)
- голос опальный – голос принадлежащий опальному герою. Тоже приём в поэзии известный, заключающийся в перенесении качеств одушевлённого лица на его способности и свойства или принадлежащие ему предметы;
- также несложно разобраться и с «холмами тучной стихии». Достаточно только понять, о какой из четырёх стихий идёт речь. Огонь и воздух явно не подходят. Земля? О земле принято говорить тучная, в смысле плодородная, но называть холмы холмами было бы слишком прямолинейно. Есть что-то подобное у Мандельштама:
Не веря воскресенья чуду,
На кладбище гуляли мы.
- Ты знаешь, мне земля повсюду
Напоминает те холмы
…то, да не то.
После некоторого колебания, вариант с землёй мной отвергнут. «Холмы тучной стихии» – это вода (косвенное подтверждение моему выводу нашлось, см. ниже). Поэтому первую часть стиха
Рядом с холмами
Тучной стихии,
Между домами,
Чревом сухими,
Голоса силой
Света крупицу
В небе носила
Вещая птица:
можно понять так:
у самого синего моря, между домами (всякими там санаториями и пансионатами), застигнутыми вместе со своими обитателями небывалой засухой (скорее всего, духовной), появилась крупица света. Нет, это не обычный свет, а тот, который по небу может носить только вещая птица по фамилии Гамаюн! Носит Гамаюн крупицу света и голосит (позже выяснится, что голосит опальным голосом). Самое любопытное, что языческая вещая птица обращается к вполне конкретным библейским падшим ангелам (из династии Демонов). Согласитесь, такое можно встретить только в незаурядной поэзии, а никакой не чепухе. Демонов много. Толпы. Честно говоря, мне недосуг было сверяться с первоисточниками и допытываться, какое число могло удовлетворить такое количественное определение, ведь меня уже успело взволновать другое – официальное обращение вещей птицы к несознательным массам падших ангелов:
Ангелы бывшие, дети господние!
Вам ли толпою идти в преисподнюю?
Только безликому страшно в пучине
Жить без придуманной морды-личины!
Вам, обрастающим бурою пылью,
Были не руки подарены – крылья!
Что ж вы, их лисьими сделав хвостами,
След заметаете, путаясь сами?
Так, маскарадным запутавшись балом,
Может прилипнуть оскал каннибала!..
Перед вещей птицей стоит сложная задача – убедить персонажей из другой конфессии не делать то, что им предписано делать Господом. Вот уж опала так опала! К какой же аргументации прибегает оратор?
Тезис первый:
- ангелы бывшие, дети господние! Вам ли толпою идти в преисподнюю?
Простите, тезис подкачал – ангелы бывшие с детьми господними имеют мало общего, а толпой в преисподнюю как раз идти куда веселее, чем по одиночке, таким тезисом попробуйте солнечным весенним днём убедить организованную группу школьников в том, что учиться гораздо интереснее, чем прогуливать уроки.
Замечание на полях: с каких пор Яхве – непререкаемый авторитет для языческих вещих птиц?
Тезис второй:
- только безликому страшно в пучине жить без придуманной морды-личины.
Тезис загадочный, осторожно предполагаю, что с придуманной мордой-личиной в пучине жить не так страшно. Кстати, о пучине, мой вывод о том, что «холмы тучной стихии» - вода, подтверждается.
Замечание на полях: очень долго думал над дубль-образом «морда-личина», ничего не надумал... пока.
Тезис третий:
- вам (падшим ангелам), обрастающим бурою пылью, были не руки подарены – крылья! Что ж вы, их лисьими сделав хвостами, след заметаете, путаясь сами?
В сущности, этот тезис можно было бы сделать гораздо более кратким: как вам не ай-яй-яй?!
Обрастание пылью насторожило. Чтобы добиться такого эффекта, объекту «обрастания» надо довольно продолжительное время находиться в недвижимом состоянии, в то время, когда известно, что нечистая сила, как правило, народ весьма непоседливый. Впрочем, это, вероятно, не касается текстов Барвицкой. Попав туда, не особо затрепыхаешься.
Но куда интереснее четвёртый тезис:
- так, маскарадным запутавшись балом, может прилипнуть оскал каннибала!..
Весьма своеобразный оборот «запутавшись балом», очевидно, надо понимать, как «ошибившись адресом», а то и «попутала нечистая», то есть некий «оскал каннибала» из-за всех ухищрений, предпринятых пользующимися не по назначению дарованными им крыльями бывшими ангелами, норовит прилипнуть к ним (очередной силлепс) и это ужасно, ведь до сего момента фигурировала просто «морда-личина» (личина – не что иное, как маска, с помощью которой её обладатель стремится скрыть своё истинное обличие, в данном случае – морду) , а теперь ей грозит быть наделённой ещё и «оскалом каннибала», с которым, правда, согласно теории, выдвинутой мудрой птицей (и не менее мудрым автором), никакая пучина теперь точно не страшна!
Итак, предельно ясный сюжет стремительно несётся к своей кульминации:
Толпы, заслышав
Голос опальный,
Лезли на крыши
С коек двуспальных.
И оскорбленный
Дух оголтело
Метил дробленым
В хрупкое тело!
Криво стреляет
Злобоязычный! –
Свет ослепляет
Глаз непривычно!
Выжженный порох
Взрывом натужен! –
Сердце – лишь потрох
Тем, кто бездушен.
Потрох по вкусу
Жадным укусам?..
Сердце – на блюде! –
Кушайте, люди!
Сразу привлёк внимание яркий бытовой момент:
Лезли на крыши
С коек двуспальных
КОЙКА ж.
1. Подвесная постель (обычно из парусины на судне(
2. Односпальная кровать (в больнице, казарме, тюрьме и т.п.)
3. перен. разг. Единица учета мест в больнице, гостинице и т.п.
С одной стороны, цитата из словаря подтверждает мою версию, что дома с сухим чревом, мелькнувшие в начале стиха – пансионаты и санатории на берегу синего моря (Крым, рым и медные трубы?), с другой, исходя из фабулы, речь должна идти о тюрьмах или казармах, а под двуспальной койкой подразумеваться двухярусная. Осталось выяснить, как с койки можно вылезти на крышу. У меня первоначально, например, сложилось мнение, что крышами были оснащены сами койки, хотя возможен второй вариант и под «крышами» надо понимать тех незримых авторитетов, которые обеспечивали до сих пор падшим ангелам относительный покой (для успешного зарастания пылью).
Итак, толпы лезут на крыши (само собой разумеется, начинающие ехать, что надо было сразу предположить, если бы не чёртовы койки), лезут, то ли возбуждённые малоубедительными речами вещей птицы, то ли раздражённые носящейся между санаториями крупицей света, то ли от страха прилипнуть к «оскалу каннибала», и начинают оживлённо неистовствовать и, будучи поражёнными оскорблённым (т.е. скорбным, крыши-то поехали) духом, метают чем-то дроблёным (видимо, хорошо прожёванными пайками) в хрупкое тело (птицы), при этом непрерывно промахиваясь («криво стреляет злобоязычный», вот доброязычный ни-ког-да не промахнётся, прицелится – и наповал!)
Но свет (в виде крупицы) не дремлет. Он целеустремлённо и непривычно ослепляет нечистую силу. Очень даже опасная штукенция, эта корпускула, смотри-ка – ничтожнейшая дрянь, а эффекта почти как от выжженного пороха, который, как выясняется, при полном расходе (т.е. выжиге) имеет свойство ...
Дошёл я в своих комментариях почти до конца, почти до точки, но как ни хотелось мне срезать опасные углы, т.е. места не поддающиеся никакому объяснению, ввиду их вопиющей безграмотности, терпение моё оказалось небезграничным. Ну не может выжженный, т.е использованный, порох быть взрывом натужным. Это чушь! Глупость! Галиматья! Ахинея! Совершенный абсурд!
Или может быть снова речь идёт о его театре, и автор в этом стихотворении полностью компенсировала читателя за тот недостаток сюрреалистических средств, о котором пришлось сожалеть, комментируя предыдущее творение?
Ну, если так, то хотя бы о нео-транс-символизме (что это, кстати, такое и с чем его едят?!) речь уже не идёт!
Если честно, смело взявшись за роль третейского судьи, я, в конце концов, понял, что шапка оказалась не по Сеньке, и «Сенька» с удовольствием передал бы самовольно взятые на себя полномочия любому желающему, любому, кто захочет доказать, что текст, в котором властвует вакханалия по-детски наивного разумствования, слепленного с помощью несуразных тропов, и поистине агрессивное невежество (смысловыми, стилистическими и синтаксическими ошибками напичкана почти каждая строка), является явлением поэзии.
В моём тексте мелькнуло определение «попсовик-затейник». Сказано оно в сердцах, но если вдуматься, как ни какое другое, это определение можно адресовать авторам, к «творчеству» которых я прикоснулся в своих заметках. Только без добавки затейник.
«Попса», являясь далеко не самой ценной составляющей масс-культуры, представляет собой не просто предмет сиюминутно-мелкотемного спроса, а продукт массового потребления, изготовленный по самым доступным технологиям из наиболее дешёвых материалов. Упаси Боже, не второй свежести, так как вторая свежесть подразумевает предыдущую фазу перманентного состояния в условиях свежести первой.
Попса – это перелицованный.брак искусства, имеющий все внешние признаки, присущие искусству настоящему, но при ближайшем рассмотрении оказывающиеся даже не третьесортными, а пошлой подделкой. Помните, как у Жванецкого: внешним видом овладели, теперь только подробности не надо пропускать.
Настоящая поэзия чаще всеего элитарна, но она может в себе содержать и какие-то черты массовой культуры, при двух обязательных условиях, условиях совершенно пустяковых – автор должен обладать талантом и уметь им пользоваться.
Стихирская попса – увы, не уникальное явление, а отражение реального состояния духовной жизни современного общества. Однако островки сопротивления её тотальному нашествию ещё кое-где остаются.
Нищета духа – вроде бы и не болезнь, но заразиться ей страшно...
Милан – Тель-Авив, апрель-май 2006г
.