Где-то
Одиннадцать песен и семь голосов.
Я очень давно не смотрел своих снов.
В тиши напевают мне хором они,
Пока не увидят, пока не услышат
Весёлой, задорной, смертельной зари.
Поставь на распятье тревогу мою.
Я первую песню сейчас напою:
Кричащее солнце и тел наших хлам
Давно умер тот, кто пьёт пиво за дам
И зелень, и слабость, и голос весны.
Советую вам посмотреть ваши сны.
И мысль в руке, и влажность в мозгу.
Про песню вторую тебе запою:
Сожгло наши мысли, влетело к нам в гроб
Я знаю, что знает уборщик миров.
И ветер, и буря, разбитые в кровь
Я видел всё это в preview твоих снов.
Уйдите все сразу, оставьте свой дом
Про третью песню не будет потом:
И осень, и радость, излечит нас дождь.
И лето, откуда уже не уйдёшь.
Вы видеть хотите сияние тьмы,
Тогда с головой окунитесь во сны.
Читайте и смейтесь, спешите любить,
Но песню четвёртую вам не забыть:
Он знал, что такое любви красота.
Он понял, что нужно знать лучше себя.
Он любит её, но он хочет уйти.
Его ты во сне попытайся найти.
Устали кривляться, устали кричать?
Послушайте лучше вы песнь номер пять:
Их много, мы лучше, смешны – мы велики
И думают все, что они многолики.
Когорта лишь с нами, когорта для нас.
И может во сне она впустит и вас.
Вы с ней говорили? Вам весело здесь?
И цифра над песнею следующей шесть:
Я ставлю в лицо им горящие факты.
И врут мне они, говоря что им жарко.
Вы правду узнаете только не здесь.
Во сне она только немытая есть.
Вам нравятся раны и всё не впустую?
Тогда мы посмотрим на песню шестую:
Зачем это нужно, к чему говорить?
Ведь можно поэта легко опоить.
А нужно ли то, к ней зачем вы пришли?
Во снах вместе с болью окажетесь вы.
И воздух над нами, как кровь на ветру,
А песню восьмую я вам прокричу:
Рекламные стрелы в картон наших душ
Втыкаются будто в артерию туш.
И знойная пыль нам кричит всем «умри!»
Во сне выживают, но только не мы.
На лбу у нас выжжено деревом «делать»
И песня кончается цифрою девять:
Мы думаем быстро, мы спим наяву
И много здесь ножек, каких я люблю.
И глупости много, и пошлой тоски.
Во снах разжимаются скуки тиски.
Их много – прекрасно, оставь на потом.
Десятая песня совсем не о том:
Выходят, смущают, трясут барельефом
Один бы до места того я доехал.
И вены трясутся, и голод во рту.
Во снах я бы эту познал пустоту.
Охрип уже голос, восходит сжигатель.
И две единицы молчат нам о страхе:
Для них это где-то, для нас это здесь.
Бороться не нужно, ведь всё это есть.
Лечение это покажет нам то.
И снова в слезах просыпаюсь где-то.