Если можешь, дыши для меня,
я замешкалась на переправе,
мое тело спешит за руками,
оставляя кварталы с домами,
полустанки в пути, города.
Мне немного, немного осталось,
километры мощеных проспектов,
сотни лиц в ожиданье одетых –
сотни встречных в корсетах запрета,
без тебя, я бы с ними смешалась.
На пути сигаретные кельи,
забегаловок уличных дерзость,
беспричинная, стойкая трезвость,
осознание пульса и бренность
необузданных сил у цели.
Укрощение ломаных улиц
скорость звука по ветру, на запах,
я все там же у черта на лапах,
и не суть, пьедестал или плаха,
лишь бы руки сомкнулись.
И когда на щеке чуть замерзшей
тонких пальцев тепло задержалось,
город стек, только небо осталось,
над Невой, и тогда показалось,
то, что мы не увидимся больше.
И опять загремели трамваи,
голос в стон, немота под одеждой,
н е м о я – филигранность надежды,
н е т в о я – что-то важное между
словом «еду» и кафе на вокзале.
Рас-становка текущих событий,
час пунктиром, минуты на прочность…
В двух «люблю» - постоянство и строчность,
значит первое раньше второго,
значит рядом святая порочность
жестов, в значимости открытий.
Время – ноль – помоги отпустить
боль на вытянутых ладонях –
все, что есть, даже с камнем не тонет,
значит здесь и сейчас отглаголить,
додышать, долетать, долюбить.